Герцог же молчал и продолжал пятиться, упрямо пытаясь
активировать свой амулет.
Амулет с заточенной внутри Стихией Времени вспыхивал
сиреневыми вспышками, но тут же гас, без какого-либо эффекта,
повинуясь моей воле.
— Я же сказал, больше не сработает, — напомнил я и
показательно свел два пальца вместе, заставив амулет погаснуть
окончательно.
— Как ты это сделал… как… ты не мог… ты не можешь…
этот амулет…
— Детская игрушка по сравнению с целым миром,
пропитанным пытающейся тебя убить дикой Стихией Времени, —
улыбнулся я.
— М-миром Стихии Времени? О чем ты
говоришь?!
— О месте, в которое меня семьсот лет назад засунули
друзья тех, кто дал тебе эту игрушку, — беззаботно пояснил я,
медленно приближаясь к Вильгельму.
— Чего?! Семьсот лет назад?! Это… это невозможно!
Это… это не можешь быть ты!!! — впервые проявились искорки
настоящего ужаса в темных глазах однорукого, истекающего кровью
герцога.
— К твоему великому сожалению, могу, — извинительно
развел я руками и, опустившись на корточки, стряхнув с дорогого
пиджака герцога каменные крошки, поправил ему окровавленный галстук
и произнес, — позволь представиться еще раз, Вильгельм. Меня зовут
Маркус. Паладин Тьмы Маркус.
— Нет-нет-нет! Это неправда! Это все неправда! Это
сон! Дурной сон! Ха-ха! Ведь иначе… он бы мне сказал! Мордин бы дал
мне знать!!! — срывающимся голосом лепетал Фон Грэйв.
— Дал бы тебе знать? С чего бы Паладину вообще
откровенничать с тем, кто уже давно в его власти? — хмыкнул я и
коснулся указательным пальцем лба герцога.
Нащупал там крошечную печать, с очень знакомым мне
стихийным ответом Паладина Смерти. И в отличие от костяных
артефактов, в этой печати я ощущал волю самого Мордина.
Волю, которую я усилием подавил.
И в тот же миг кожа Вильгельма Фон Грэйва начала
темнеть, скукоживаться и трескаться. Смазливое лицо резко постарело
и сморщилось. Обнажились скулы, кости и внутренности, поседели и
начали выпадать волосы, отслоились ногти…
Как я и думал.
Это тело уже давно жило в долг, и лишь по воле
Паладина Смерти душа Вильгельма оставалась на месте и не уходила в
загробный мир.
— Не так быстро, приятель, — произнес я и убрал
палец, позволяя печати Мордина вновь войти в силу.
— Агх… что… а… что это было… что ты сделал… —
закашлявшись, болезненно застонал Фон Грэйв.