Вот и сейчас, чья-то попытка создать простенький опознаватель
«свой-чужой» обернулась тем, что на свет появился голодный алтарь,
который сожрет любого, кто не достоин. Ведь кровь обнажает не
только плоть, но и душу, жизненные частицы которой она и несет.
Уже сейчас я ощущал как нечто из иного мира голодным взглядом
сканирует мою душу, чтобы понять пустить меня на корм и усиления
защиты алтаря или…
А нет. Слишком долго алтарь голодал и второго варианта теперь
просто нет.
Осознал я это в момент, когда кровь на алтаре забурлила, словно
вскипая. Пространство пробил сияющий серебристо-алыми искрами свет,
который сменился всепоглощающей серостью.
Словно весь мир заволокло плотной бесцветной дымкой и ее
концентрация сгущается все сильнее с каждой секундой, погружая мир
во все больший мрак.
— Ты не достоин! — прогремел голос отовсюду разом.
— Уверен? — спросил я и обернулся с легким ощущением дежавю.
Там, в тускло мерцающей дымке, наивно полагая, что я его не
вижу, висело бесформенное существо. Старое как самая первая Тень
(как он сам себя называл) и насколько старое, столь же и
высокомерное.
Не без причины, стоит признать.
Ведь передо мной показал себя один из древнейших фамильяров мира
истинных Теней, более известный у нас в Ордене как Рэйвенхарт
Сумрачный Демон, или просто Рэй, как его называл один наш общий
знакомый.
И несмотря на то, что разглядеть очертания существа в этом
тусклом и бесцветном мире было практически невозможно, я знал что
это он. Этого дымчатого ублюдка я ни с кем не перепутаю.
Сумрачный Демон же молча смотрел на меня и тоже явно меня
узнал.
Я чувствовал его голод. Его злость. Его презрение и еще с два
десятка обращенных в мой адрес извращенных отголосков эмоций.
Одновременно с этим я ощущал как его всеразъедающая теневая дымка
вгрызается в меня в тщетных попытках разорвать мою плоть на
маленькие кусочки и развеять прахом по миру истинных Теней.
И только после того, как у него ничего не получилось, Рэйвенхарт
заговорил еще раз:
— Ты не был достоин семьсот лет назад, и уж подавно не достоин
сейчас, после того как позволил ему умереть, — с холодной злостью
пророкотало существо.
Я молча вздохнул и закрыл глаза. Сделал глубокий вдох. Медленный
выдох. Открыл глаза.
Не помогло.
— Что ж, я пытался, — пожал я плечами и подняв руку перед собой,
произнес: — сгинь.