— Я у тебя на особом счету?
— Много чести, — нахохлилась я. — Твоя невеста там уже была и наверняка впечатлениями поделилась. Этого мало?
— Салеева, я не просил ни твоего экспертного мнения, ни советов по этому вопросу. Ты мне экскурсию провести можешь?
Я очень не хотела оставаться с ним наедине. Меня нервировала одна только мысль о такой перспективе. Даже слишком нервировала, и я никак понять не могла, почему.
Моё молчание Романов расценил по-своему.
— Ну тебе что, за билет заплатить? — и он натурально полез в карманы своих джинсов. — Это будет проблематично. Отвык с собой наличку таскать.
Я уже раскрыла было рот, чтобы попросить его бросить это никому не нужное представление, но Романов с довольным видом извлёк из заднего кармана свёрнутую вдвое пятитысячную купюру и сунул её за планшет, который я продолжала судорожно прижимать к своей груди.
— Этого хватит за труды твои праведные?
Я медленно опустила планшет — купюра соскользнула по экрану вниз, на землю.
— Сдачи не будет, — процедила я. — Не нужно, Романов, передо мной своим богатством кичиться.
Он и взглядом не удостоил валявшуюся на газоне купюру — серые глаза приковались к моему пылающему лицу. И я никак не могла отделаться от мысли, что ему это нравилось. Нравилось, что вот такие глупые выходки выбивали меня из колеи.
— Чем пожелаешь, чтобы я отплатил?
От двусмысленности произнесённой совершенно обыденным тоном фразы меня бросило в жар. Это я такая испорченная, или он намеренно меня провоцировал?
Зачем, господи-боже? Что вообще происходит?
Из последних сил удерживаясь от позорного побега, я всё же смогла расцепить челюсти и ответить:
— Жди здесь.
Надеюсь, это прозвучало максимально презрительно.
Развернулась и пошагала в свой коттедж, к счастью, не перепутав от растерянности направление.
Хочет экскурсию — ладно. Будет ему экскурсия. Не позволю я этому беспринципному богачу играть на моих уязвимостях. Потому что если вот это — какая-то месть за студенческое прошлое, то насколько же мелочно, насколько жалко она выглядела!
Печально только, что какой бы жалкой и мелочной она ни казалось, лицо моё сейчас пылало так, будто я обгорела на солнце.
Влетев к себе и оставив дверь нараспашку, я вернула планшет на стол, заодно поставив его на зарядку. Проверила телефон и погладила Лапку, перебравшегося со двора ко мне на подоконник и нежившегося там на послеполуденном солнце.