На какое-то время у меня будто язык отнялся. Что говорить, господи? Что делать?
Ну не бросаться ж к нему с объяснениями, мол, так и так, я тут жениха своего бывшего с турбазы прогнать не могу, потому что он втемяшил себе в голову, что у нас всё же любовь и её ничто не в силах разрушить. Даже измена. Его измена.
А всё дело в том, что сколько бы ночей я по случившемуся ни прорыдала, одно я знала точно — после такого предательства ни за что к нему не вернусь.
Не смогу. Не сумею простить того, как он со мной поступил. Потому что унизил меня своей изменой вдвойне.
Стоило только вспомнить об этом нашем идиотском договоре… меня, конечно, легко уличить в наивности и обыкновенной неопытности, но в свете его измены всё это вместе выглядело как… как… как издевательство!
От досады я швырнула карандаш на стол и уткнулась лицом в раскрытые ладони.
Господи, расскажи я об этом кому… ведь не поверят же. Не поверят и засмеют. Потому что в настолько позорном положении только ты, Салеева, и могла очутиться. Вечно по догадливости в отстающих. Ни прыткости ума в тебе, ни выдержки, ни дальновидности. Вот тут, кажется, Сергей всё-таки был прав. Как бы обидно ни звучали его слова прежде.
Телефон завибрировал, отвлекая меня от мрачных мыслей.
— Я тебе на почту бумаги архивные скинула, — сообщила Маша с набитым ртом.
Я невольно бросила взгляд на наручные часы — обеденное время. Понятно.
— Приятного аппетита. И спасибо.
— Ага-ага. Чаи вот гоняю, — подруга всё-таки учуяла грусть в моём голосе. — А ты чего это не в настроении? По работе завал?
— Да нет. Как раз наоборот. Сегодня, можно сказать, отдыхаю, — я пожевала нижнюю губу, гадая, стоит ли поддаться порыву.
Потому что если сейчас решусь, то наконец положу начало тому, что давно пора было сделать. Самое время начать сжигать мосты. Доказать наконец-то самой себе, что отгорело и отболело. Что никакая прежняя привязанность к этому человеку не могла пересилить во мне боли от его предательства.
Не хочу я связывать жизнь с человеком, которого теперь по умолчанию буду подозревать. А ведь буду же. Я это знаю.
— Ну, ты чего притихла? — помогла мне своей настойчивостью подруга. — Ты как на свою летнюю подработку укатила, так голос у тебя ну просто загробный. Только не говори, что Романов прошлую обиду вспомнил и теперь тебя третирует, гад такой!