Василий тоже что-то кудахтал, тряс хозяевам руки и благодарил. Я глянул на часы.
– Давай, Вася! Общий поклон, воздушный поцелуй – и лезь в тарахтелку, лететь пора… Там, думаю нас уже ждут не дождутся, чтобы фитиль вставить. Лейтенант! Сначала я взлечу, ты за мной! И сразу – на «Узел». Я прикрою.
Я замучился прикрывать! Ведь у него же скорость – чуть больше ста! Все проклял. А потом – вообще началась веселуха. В воздух поднялись группы наших истребителей и пошли на патрулирование своих зон ответственности. И каждый – каждый! – кто меня видел, так и норовил сбить наглого «месса», пытающегося затоптать бедного «У-2», как соседский петух твою курочку. Ну и, соответственно, с негодующим клекотом эти сталинские соколы норовили зайти мне хвост и выдрать его к чертям собачьим. До стрельбы, правда, дело не дошло, но я уже был весь мокрый.
В редкие моменты, когда меня не пытались убить, я подлетал к тарахтелке и крутил рукой пилоту – «Быстрее, быстрее давай!». А Вася, восхищенный моими танцами с истребителями, показывал мне оттопыренный большой палец. Хорошо, что не жестом римского императора, обрекающего гладиатора на смерть…
Такая самодеятельность мне надоела, и я связался со «Штыком-3». После этого истребители, получив втык от «Штыка», уже не пытались меня затравить, как гончие зайца, и остаток пути прошел для нас относительно спокойно.
На «Узле» нас ждала довольно представительная комиссия. В ее составе был подполковник Степанов, замполит, наш оперуполномоченный «СМЕРШа», естественно, врач и еще какой-то офицер в новом, отлично подогнанном, мундире. Каковой мундир я маленько и запорошил пылью, лихо развернувшись около столь представительной компании.
Посмотрев на сапоги – а не развязался ли у меня шнурок, как у Гагарина, я дождался, пока нетвердой рысью ко мне подбежит Вася, и как был, в шлемофоне, потопал к командиру АУГ.
– Товарищ подполковник!.. – Я только хотел сказать, что задание Родины выполнено, как подполковник Степанов меня перебил.
– Живы? Здоровы? Вот и хорошо. Доктор – забирайте эту жертву авиакатастрофы к себе и делайте с ним что хотите! Хоть вскрытие! – он бросил на Базиля леденящий душу взгляд начинающего врача-проктолога. – Но к завтраму поставьте его на ноги. Виктор Михалыч, пошли!
Я, несколько удивленный, засеменил за командиром. По дороге, как-то незаметно, отсеялся замполит, наш «молчи-молчи» плавно перетек ко мне за спину, а я прикипел взглядом к красавцу офицеру в новеньком мундире. «Маска, маска – а я тебя знаю!» Вот как тебя зовут, я забыл… Николай?