Старшая акушерка обсервации поглубже запахнула синий халат «для выхода».
– Скоро весна, Танька!
– Угу…
– Что угукаешь? Весна! Оживают даже старые кочки! Обожаю весну.
– Грязь, слякоть… Да и когда ещё та весна? В прошлом году снег сошёл только после майских.
– Всё равно – скоро весна! И у тебя пройдёт депрессняк.
– Нет у меня, Маргоша, никакого депрессняка. Точнее, он есть. Но последние пятнадцать лет. И от времени года он не зависит. И я весну ненавижу, ты знаешь.
– Это потому что Матвей весной разбился?
– Ох, Маргарита Андреевна, хороший ты человек, но такта в тебе ни на грош.
– Да кому он упал, тот такт? Давно тебе пора забыть. Прах к праху.
– Пошли работать, Марго. Не лечи меня, бога ради.
– Да-да, это не лечится. Иди, на хер, в монастырь! Избавь себя от мира, а мир – от себя!
Маргарита Андреевна со злостью вышвырнула бычок и стремительно вошла в приём, чуть не хлопнув старой подруге по носу дверью.
Начался обычный рабочий день обсервационного отделения родильного дома. То есть не начался, а сменил собой рабочую ночь. Родильный дом – не присутствие. Здесь служба идёт круглосуточная. Нет здесь менеджеров от 9.00 до 18.00. Здесь даже у самой обыкновенной санитарки частенько случается ненормированный рабочий день. И ненормированная рабочая ночь. Ненормированная жизнь, где форс-мажоры – норма, а норма – понятие слишком растяжимое. Даст бог, не до разрыва растяжимое, и на том спасибо.
В три часа дня в кабинет заведующей постучалась акушерочка приёмного.
– Татьяна Георгиевна. Женщина поступает. Необследованная. Глухонемая. Со схватками. К вам?
– Ну раз необследованная, то, разумеется, ко мне. Документы у неё есть?
– Паспорт.
– А переводчик?
– Кто?!
– Сурдопереводчик. Муж, сестра, подруга! Кто-нибудь с ней есть?
– Нет, только врач «Скорой». Она нам пишет.
– Замечательно. «Пишет»… Зовите Светлану Борисовну – пусть принимает в родзал.
Через полчаса Татьяна Георгиевна пришла в родильный зал. И застала милую картину: Светлана Борисовна Маковенко диктовала интерну Александру Вячеславовичу Денисову протокол внутреннего акушерского исследования с таким видом, как будто тайны и загадки вселенной разъясняла. Или песнь песней сочиняла.
Мальцева усмехнулась.
– Светлана Борисовна, доложите, пожалуйста, акушерскую ситуацию.
– Шейка матки укорочена до сантиметра, раскрытие – два пальца. Воды стоят, плодный пузырь цел. Родовая деятельность регулярная. Схватки по двадцать – двадцать пять секунд через десять-одиннадцать минут. Сердцебиение плода ясное, ритмичное, до ста сорока ударов в минуту. КТГ