– А если она не захочет с ним обручиться?
– Вздор. Она даже со мной один раз обручилась.
Тетя Далия задумалась и, как говорится, погрузилась в молчание.
– Н-не знаю, – произнесла она наконец. – Возможно, тут что-то есть.
– Есть-есть. Самое оно.
– Да, пожалуй, ты прав. Дживс – это великий ум.
– А Дживс-то тут при чем?
– Разве это не он придумал?
Я гордо выпрямился, что не так-то просто сделать, сидя в кресле. Мне решительно не нравится такое положение вещей: стоит мне высказать какую-нибудь ценную мысль, и все как один решают, что она принадлежит Дживсу.
– Этот сюжетный ход измыслил лично я.
– Ну что ж, он не так-то плох. Я много раз говорила, что у тебя в мозгу бывают просветления.
– И вы согласны принять участие и сыграть свою роль?
– С удовольствием.
– Отлично. Можно я от вас позвоню? Хочу пригласить Гонорию Глоссоп пообедать.
Про Бертрама Вустера, как известно, многие говорят, что если уж он взялся за гуж, его не так-то легко заставить вложить меч в ножны. Я сказал тете Далии, что принимаюсь бешено ухаживать за Гонорией, и я именно принялся за ней бешено ухаживать. Я таскал ее по обедам и ужинам, я дважды водил ее в ночной клуб. Стало мне в изрядную сумму, но во имя доброго дела можно и потратиться. Даже морщась при взгляде на цифры внизу счета, я утешал себя сознанием, что мои деньги идут на благое дело. Не жалел я и часов, проведенных в обществе девицы, от которой при нормальных обстоятельствах готов был бы бежать сломя голову в тесных ботинках. На кон было поставлено счастье папаши Глоссопа, а когда ставкой является счастье друга, ваш покорный слуга не считается с расходами.
И труды мои не остались бесплодны. Тетя Далия звонила мне и докладывала о том, как температура Блэра Эглстоуна с каждым днем повышается и скоро желанная цель будет достигнута, она считала это только вопросом времени. И вот настал день, когда я смог явиться к ней и сообщить радостную новость, что названная цель действительно у нас в руках.
Я застал ее поглощенной чтением Эрла Стенли Гарднера, которого она при моем появлении приветливо отложила.
– Ну-с, чучело, – проговорила она, – что тебя сюда принесло? Почему ты не закатился опять куда-нибудь с Гонорией Глоссоп, строя из себя южноамериканского кабальеро? Манкируешь?
Я ответил ей мирной улыбкой.
– Престарелая родственница, – объявил я, – я прибыл к вам с известием, что мы достигли конца пути. – И без дальнейшего предисловия стал излагать ей суть дела: – Вы выходили сегодня из дома?