Идти без вещей было приятно. Не спрашивая ни у кого дороги, Данилов вышел к станции и порадовался тому, что уже начал ориентироваться в Монаково. Голод уже напоминал о себе бурчанием в животе, но правильнее было сначала обжиться на новом месте, а потом уже отпраздновать новоселье. Купить каких-нибудь вкусных пирожков (откуда-то взялась у Данилова уверенность в том, что в Монаково должны быть вкусные пирожки), приличного чаю (кипятильник и кружка имелись)… Мысли о чае сменились мыслями о пиве. «Однако какая навязчивость, – удивился Данилов. – Это природа местная, что ли, так действует, или удаленность от родных московских мест?» Времени на дальнейшие рассуждения не осталось, потому что Данилов уже шел по пристанционному рынку, и уже попалась на его пути женщина с лотком, на котором аккуратными стопочками было разложено постельное белье.
Белый, без затей, полуторный комплект обошелся Данилову в пятьсот рублей.
– Лучше цены, чем у меня, не найдете, – гордо сказала торговка. – За пятьсот рублей такое качество да две наволочки!
Данилов открыл пакет с угла и двумя пальцами пощупал материю, оказавшуюся довольно плотной на ощупь.
– Не марля, – ударение почему-то было сделано на последней букве, – и сшито хорошо, без перекоса.
– А где тут у вас можно подушку и одеяло купить? – поинтересовался Данилов.
– Пух-перо или синтепон какой?
– Синтепон, – пуховых и перьевых спальных принадлежностей Данилов не любил за тяжесть и за то, что в них с удовольствием размножалась всякая мелкая живность.
– Двести пятьдесят – подушка, пятьсот пятьдесят – одеяло.
Данилов оглядел торговое место, но никаких одеял не увидел.
– Семьсот за все! – скинула торговка, истолковав замешательство Данилова как недовольство ценой. – Ниже – только если подарить.
– А где? – спросил Данилов.
– Сейчас принесу! – сверкнула золотыми зубами торговка и попросила соседку, продававшую носки: – Вер, пригляди за моим товаром! У молодого человека комплект оплачен. Может, вам еще чего, так вы разом скажите.
– Спасибо, больше ничего не надо, – ответил Данилов, думая о том, в каком возрасте его перестанут называть молодым человеком.
Самой торговке было на вид 45–46 лет.
На обратном пути Данилов зашел в салон связи и купил местную сим-карту не столько для того, чтобы не тратить лишних денег на роуминг, сколько ради отсечения московских знакомых, не посвященных в его жизненные передряги.