– Ну что, Глеб Андреевич? – В голосе Никиты звенела натянутая струна. – Войдем такие, с балалайками?
Глеб колебался, угрюмо смотрел, как подходят, опасливо ежась, Котов и Даша.
– Послушайте, майор, может, достаточно этих ваших перестраховок? – недовольно вопросил Котов. – Неужели вы всерьез полагаете, что на судне остался кто-то живой, способный оказать сопротивление вам и вашим людям? Побойтесь Бога, это полная чепуха. И зачем им оказывать сопротивление? Если вы не намерены сопроводить нас вниз, мы с Дарьей Алексеевной сделаем это сами, и черт меня побери, если вы сможете нам помешать! – Котов осмелел, глаза поблескивали от страха, но ноздри шустро раздувались. – Прекращайте тянуть резину, майор! Мы хотим убедиться, что курируемый нами объект находится в сохранности либо, наоборот… – он покосился на вздрогнувшую Дашу и оборвал свою пламенную речь.
– А мы хотим, чтобы вы заткнулись, Котов, – без особой агрессивности обронил Глеб, – и не мешали нам выполнять свою работу. И предупреждаю: если кто-нибудь из вас займется несанкционированной деятельностью…
Он повел свою команду на полубак – к заваленному мусором люку. Необъяснимое чувство подсказывало, что этот путь наименее чреват. Они просачивались по одному в чрево контейнеровоза, включали фонари, передергивали затворы. Такое ощущение, что спускались в заброшенное подземелье под большим мегаполисом…
В первую очередь насторожили запахи. Пахло тленом, ядовитой ржавчиной, тяжелой, застоявшейся сыростью. Воздух был сперт, и чем дальше они отдалялись от люка, тем тяжелее и зловоннее делалась атмосфера. Очевидно, это тоже был один из технических коридоров, не имеющих непосредственной связи с трюмами. Но что-то подсказывало, что рано или поздно все дороги приведут в трюм… Переплетения ржавых труб, гидравлической аппаратуры, огромные стояки, прорезающие потолок, сварные жестяные кожуха – и узкий петляющий проход между этими «доисторическими» нагромождениями. Коридор имел логическое завершение, воздух становился свежее, забрезжила галерея с двумя отдаленными друг от друга лестницами. Спецназовцы выскальзывали по одному на открытое пространство, рассредоточивались, держа автоматы наготове. Гражданские не лезли поперек, пыхтели за спиной, придавленные мрачностью окружающих реалий. Под галереей находилось что-то вроде мастерской – верстаки, стеллажи, станки для обработки металла, горы разбросанного металлического мусора. Просматривалась приоткрытая дверь – а за дверью непредсказуемая чернота, означающая, по всей видимости, проход в трюм…