Мои глаза широко распахиваются.
Я холодею.
Застыв статуей, упираюсь руками в его грудь, но в следующую секунду губ касается горячий язык, встряхивая меня этим касанием до самых пяток.
Это мазохизм, но я всегда помнила, как целовал меня он. Всегда сравнивала. Воспоминания хороводом проносятся перед глазами, пробуждая все то, что уснуло и было спрятано за тысячей замков. Все наши моменты… все до одного…
Мне стоит на миллиметр приоткрыть губы, и Градский тут же раздвигает их своими губами и языком, погружаясь им в мой рот.
Головокружение заставляет схватиться за отвороты его пиджака, но я изо всех сил поджимаю на ногах пальцы, чтобы не отвечать на настойчивый призыв, которым он хочет увлечь меня в этот поцелуй. Сопротивляюсь этим медленным толчкам и проигрываю, когда наши языки соприкасаются.
Градский посылает в мой рот глухой мужской стон, пробирающий до мурашек, и мое сопротивление моментально перерастает в предательскую жажду.
Я отвечаю ему. Делаю короткое движение навстречу, и он тут же разрывает поцелуй, лишая меня этого мучительного удовольствия. Прижимается губами к моей щеке, а я зажмуриваюсь.
— Ты очень чувственная, Моцарт, — бормочет, опрокидывая все мои слова.
Сделав вдох, все же отталкиваю его от себя, говоря:
— В этот раз ты прощаешься лучше.
Выскользнув из-за колонны, быстро пересекаю танцпол. Мне так необходим воздух, что вылетаю из зала, глядя себе под ноги и задевая плечом какого-то мужчину.
Мне жарко. Внутри колотит мандраж.
Рязанцев стоит у бара, опрокидывая в себя порцию виски и жестом прося еще одну.
Подлетев к нему, я восстанавливаю дыхание и поправляю волосы, тряся сумочкой, которая болтается на моем запястье.
Егор бросает на меня медленный взгляд, осматривая с головы до ног, и, криво усмехнувшись, отворачивается.
— Я вызвал нам такси, пошли. — Ставит на стойку очередной пустой стакан, хлопнув им о деревянную поверхность так, что у меня закладывает уши.
— Уже?
— Да. Мне нужен ноутбук. — Переплетает наши пальцы и тянет за собой к выходу.
Я не спорю.
В висках стучит, когда садимся в машину. Сырой уличный воздух вызвал на теле мурашки, и это снова напоминает о том, что под платьем я голая.
Тру ладонями плечи, бездумно глядя в окно, и слышу приглушенный голос Егора рядом:
— Не успел он с самолета сойти, ты уже потекла, да, Беккер?