Больше всего на свете ему хотелось сейчас прижать к себе любимую, зацеловать так, чтоб у неё голова от этой страсти захмелела, но при царе сдержался. Лишь на миг коснулся губами тонких пальчиков.
Потом они степенно поклонились царю-батюшке, чинно вышли из его покоев. А уж тут плотину прорвало…
Андрей накинулся на любимую, она руками его обвила. В небесно-голубых глазах счастливые слёзы засияли. А жаркий поцелуй показался бесконечным.
Стоило бы, конечно, до своей комнаты добраться, а не миловаться вот так у дверей царских, но на это уже терпения не хватило.
И лишь несколько минут погодя, раскрасневшаяся Делия спросила, едва переведя дух:
– Что батюшка-то сказал?
– Остаюсь пока здесь, с тобой. Будем к свадьбе готовиться!
И улыбаясь счастливо, притянул её к себе, снова осыпая жаркими поцелуями.
***
12. 11 Честным пирком да за свадебку
Андрей
– Проходи, проходи, Андрей! Не тушуйся! Давно тебя поджидаю…
– Доброго дня тебе, Радослав! Благодарю за гостеприимство, – на «вы» тут не принято было обращаться даже к тем, кто старше, но простую вежливость и учтивость никто не отменял.
Андрей вовсе не смущался, но невольно озирался по сторонам, удивлённо разглядывая логово учёного. Словно он из царского терема внезапно попал на какую-нибудь подводную лодку или ракету. Беркутову там бывать не доводилось, но представлялось как-то так.
А ещё это место напоминало запрятанную глубоко в недрах скалы тайную лабораторию, где когда-то они с Делией запускали чудное изобретение Радослава «Оберег» – мощный невидимый щит, который теперь хранил земной шар в далёком XX веке от удара Серых из космоса. Там же находился временной переходник, который вернул его царевну на родину, а заодно с ней и самого Андрея.
Покои Радослава располагались на том же царском подворье, но в отдельном строении. Снаружи это помещение выглядело как обычный бревенчатый дом, довольно большой, но самый обычный. А вот внутри все стены были обшиты серебристыми пластинами металла. На полках громоздились какие-то склянки, коробки, неизвестные приборы. В углу стояло что-то напоминавшее герметичные металлические бочки.
Словом, место это выглядело непривычно и странно, причём одинаково непривычно и для Белогорья, и для прошлой жизни Беркутова.
– За приглашение благодарю, Радослав, – продолжил Андрей, разглядывая экран с какими-то непонятными графиками и формулам, – да только, честно говоря, всё понять не могу, зачем я здесь?