«Волчица. Возможность продолжить род».
Шейн ничего не собирался продолжать, но сама мысль внушала ему благоговение. Шейн догадывался, что это – ещё один природный инстинкт, но спорить с ним не желал.
Там, в больнице, он не колебался, потому что не мог упустить момент, потерять то, что нашёл.
Теперь же осознание сделанной глупости нахлынуло на него солёной рекой.
«Как я собираюсь привести её… домой?!» - Шейн почти паниковал и сжимал руль так крепко, как только мог.
Желание защитить своё убежище от чужаков тоже было инстинктом, свойственным всем волкам. Другое дело, что волки, в которых зародился этот инстинкт, делили мир на своих и чужих. Они защищали территорию и своих близких. У Шейна был только он один. И он давно уже делил мир на себя и всех остальных.
«Тогда зачем?» - пронеслась в голове бестолковая мысль. «Зачем я пытаюсь их защищать?» Усталый разум ответа на этот вопрос не нашёл.
Элис сидела в машине молча, стараясь не шевелиться. Она не боялась – по крайней мере, не до дрожи. Но этот мужчина с самого начала вызывал у неё странные двойственные чувства. Прежде всего это было притяжение. То редкое чувство, которого она не смогла испытать ни в одной из своих приёмных семей. И в то же время – то самое, которое смог подарить ей Дэниэл.
При воспоминании о мужчине, который так долго был её самым близким другом, слёзы наворачивались на глаза. Она изо всех старалась не расплакаться на глазах у этого едва знакомого копа, не опозориться ещё сильней.
Почему-то его мнение было важно для неё – хотя она и не понимала до конца своих мотивов. Элис всегда тяжело переносила то, что люди смотрели на неё с пренебрежением. Знала, что это слабость, и прятала её как могла, но справиться с собой не получалось.
Музыка стала её убежищем – зоной безопасности, где за грохотом барабанов не было слышно настоящих чувств. И сейчас она скрипела зубами, мучительно сожалея о том, что потеряла там, в парке, мобильный телефон. Что не может просто вставить в уши наушники и утонуть, отключиться от этого раздражающе яркого солнечного света, этого наполненного чужими, хоть и до странности аппетитными запахами салона автомобиля… В машине у копа пахло маслянистыми пончиками и горячим капучино. Элис редко позволяла себе подобное баловство, и с трудом представляла этого сурового небритого мужчину потягивающим кофе с молоком. Но запах никуда не девался – даже если закрыть глаза, становился только ярче.