— Вот, пожалуйста. – Она открыла дверь. – Когда-то тут был
бокс.
В ее голосе было столько сомнений, что я не спешил заглядывать,
а обычно наглый Алтанбаев превратился в телка и ждал, когда это
сделаю я.
Ну, с богом!
Я шагнул в помещение. Сквозняк поднял многолетнюю пыль, и я
чихнул. Еще и еще раз.
— Конечно, нужно убирать, — виновато проговорила директриса.
Помещение превратили в подсобку. Тут громоздились старые столы,
ведра, тряпки, стремянка, банки краски, кучи какого-то хлама в
мешках. От стен отошла побелка и осыпалась. Хорошо, пол целый и
линолеум без повреждений. А вон маты у стены. Я запрокинул голову:
отлично – есть крюк, на который можно повесить мешок. Еще тут
имелось треснутое зеркало – тоже вещь в нашем деле полезная.
— У-у-у, — разочарованно прогудел Алтанбаев.
— Вам есть куда это все перенести? – спросил я у Людмилы
Николаевны.
— Конечно, тут еще три кабинета пустых.
— Значит, мы приводим помещение в порядок, а за это три дня
тренируемся бесплатно. Начинаем во вторник. Ремонт – с завтрашнего
дня.
По выражению лица Людмилы Николаевны я понял, что она очень даже
согласна. Буду приучать алтанбаевцев к труду.
— Хорошо, — кивнула директриса.
— Завтра вы работаете? Егор и его команда придут и все уберут. А
я потом проверю. Егор, вы когда сможете?
Алтанбаев выпучил глаза, но возмущаться не стал, почесал в
затылке, подумал и выдал:
— Да весь день!
— В тринадцать приходите, — пригласила его директриса. – Как раз
все переберу и подготовлю. Совсем помочь некому!
Мы распрощались с ней и потопали к выходу. Егор возмутился:
— Я не уборщица!
Я резко остановился у выхода, чтобы Крючок, ожидающий на улице,
не видел, как отчитывают авторитета.
— Ладно. Значит, отбой. Никаких тренировок, так и останетесь
рахитами, которых и баба нахлобучить может.
Я развернулся и пошел назад, к директорскому кабинету, но
Алтанбаев меня окликнул:
— Эй, ниндзя! Мартынов! Стой! – Я повернулся к нему, и он
продолжил виновато: — Я ж не о том. А что нельзя с людьми так!
Бабло…
Я приложил палец к губам и кивнул на улицу. Когда вышли, Егор
продолжил:
— Бабло брать и не делать ни хрена! – Он сделал неприличный
жест. – Вертел я таких охреневших! А она нас стричь – как баранов.
Нафига так?
Я, конечно, мог просто внушить ему, что так надо, но хотелось
донести хоть что-то.