И вдруг гаишник отвернулся от нас, словно мы и правда стали для
него невидимыми.
— Как? – спросил я, когда мы проехали пост, и сам ответил на
свой вопрос, увидев прислоненную к стеклу табличку «пустой».
— Такое вот заклинанье, — отшутился Каналья. — Срабатывает не
всегда. Если все-таки остановят, можно отбрехаться, мол, бес
попутал, забыл, простите, мужики.
Следующий необъездной пост гайцов был перед курортным городом. Я
волновался уже меньше: волшебная табличка опять сработала, после
чего Каналья сказал:
— В заклинание можешь не верить, но его вклад в это все тоже
есть. Куда сначала?
— А давай туда! – я указал на приморский поселок у подножия
горы. – В Черкесовку!
Доехали мы туда за пятнадцать минут, свернули с главной и
покатили вниз. Когда добрались до первых домов, я сказал:
— Тормози, по дворам пройду с рупором. Он хреновый, но внимание
привлекает.
— Тебя подстраховать? – спросил Каналья и вылез, не дожидаясь
ответа.
— Необязательно. Сейчас опять тетки на тебе повиснут.
Каналья забрал у меня рупор.
— Можно?
Повертев его в руках, он как крикнул:
— Мука! Хорошая! Дешевая! Только с завода. Мука! Налетай –
разгребай.
Мы пешком направились вдоль улицы вниз. Из-за деревянного забора
выглянула бодрая старушка.
— Что такое, сынки?
— Муку продаем, красавица, — обворожительно улыбнулся
Каналья.
Старушка сразу помолодела лет на десять, приосанилась, поправила
прядь волос, выбившуюся из-под платка.
— Мука! А почем килограмм?
— Почем она сегодня? – спросил меня Каналья.
— Двести восемьдесят, — ответил я. – На рынке она уже дороже
трехсот. Но мы мешками продаем.
— Ох, мальчики, одна я, не надо мне столько. А вот соседке моей,
может, и сгодится. Я у нее пару килограммов и куплю. Сейчас!
Старушка исчезла из виду.
— Валя! Валя! – прокричала она, и донеслось женское
бормотание.
Мы с Канальей переглянулись, и я сказал:
— Ты лучше научи меня заклинанию, которым ты женщин
очаровываешь.
Он подмигнул.
— А что, тебе есть кого очаровывать?
На ум пришла Вера, и я смутился, а Каналья продолжил:
— Все просто. Каждая женщина в душе – юная красавица. Когда ты
сам в это веришь и обращаешься с ними так, они расцветают. И все.
Меня мама этому научила, земля ей пухом.
Ага, все проще некуда, когда ты двухметровый плечистый детина,
которому только в кино сниматься. Было у меня подозрение, что если
так же будет делать плешивенький сморчок, подход не сработает,
хотя…