– Вы удивительно похожи на своего отца, юноша, – сказал д’Альбрэ задумчиво. – Полагаю, самой большой удачей в моей жизни была именно эта встреча. Не буду лукавить, я согласился бы тренировать вас просто за отмену смертного приговора, посчитав это выгодной сделкой. Бывает судьба и похуже, чем несколько лет провести в поместье учителем фехтования. Но лорд Вальдерон был столь великодушен, что сначала взял меня на поруки, узнав обстоятельства дела, а потом, когда бумаги о помиловании были уже подписаны, отдал их мне. И сказал, что услугу, о которой он хотел бы просить, можно оказать только по доброй воле. Просить, понимаете, юный лорд? Я мог бы, пожалуй, отказать человеку, который спас мне жизнь, потому что в тот момент… не слишком хорошо думал о большинстве дорвенантцев. Но отказать человеку, который пощадил мою гордость? У вас удивительный отец, юноша, гордитесь им.
Он отпил из кружки, покачал ее в пальцах и продолжил, не глядя на затаившего дыхание Аластора:
– Мы договорились, что я встречусь с вами и тогда дам ответ. Разумеется, я бы не отказался. И, разумеется, мы оба это понимали. Но… учить можно по-разному. Как-то в одном старом итлийском трактате по фехтованию я встретил слова: «Чтобы рапира ученика пела в его руке без фальши, тон ей должно задавать сердце учителя». Итлийцы… Они склонны к излишним красивостям, но толк в хорошем фехтовании знают, этого не отнять.
Фраганец улыбнулся с обычной иронией, но Аластор понимал, чего ему стоила эта откровенность. Д’Альбрэ редко и неохотно рассказывал о себе, лишь по редким обмолвкам, как из кусочков разрозненной мозаики, Аластор сложил общую картину, что его наставник – то ли третий, то ли четвертый сын небогатого дворянина, в роду которого военное дело и бретерство – главный источник дохода уже несколько поколений. Что в армию д’Альбрэ пошел не только в поисках славы и чинов, была в его прошлом вражда с каким-то могущественным врагом, то ли из-за женщины, то ли по причине менее романтической. Во всяком случае, во Фрагане, которую бывший бретер обожал, его никто не ждал, и сам д’Альбрэ пару раз грустно шутил, сравнивая родину с равнодушной и ветреной возлюбленной.
Но Аластору в голову не приходило, что его отец попросту спас фраганцу жизнь и, более того, предложил вполне достойную дворянина службу.