При входе
в здание суда мы с Петром Прокофьевичем опять соблюли выработанный
ритуал — он, вроде бы стесняется пожать руку вышестоящему, а я
настаиваю.
— Опоздал
я сегодня, — сообщил служителю, пусть и не обязан отчитываться
перед вахтером. Но это не отчет, а дань уважения
старику.
—
Самоубийство? — поинтересовался тот.
Я кивнул,
даже не спросив — откуда он знает? Но наш Петр Прокофьевич всегда
все знает. Место здесь бойкое, проходное, а он почти целый день у
дверей.
— Девка
хорошая была, скромная, — вздохнул ветеран. — В деревне жила,
неподалеку, в шестнадцать замуж вышла.
— А вы ее
знали? — заинтересовался я.
— Не то,
чтобы знал, но видывать доводилось. Мы ж с ней в один храм ходили.
Свекровь ее видывал, свекра.
— И что у
нее за свекровь?
— Свекровь
как свекровь, — пожал плечами служитель. — Знаю, что звать
Ангелиной. Баба, вроде и ничего, не скандальная. Худого слова о ней
никто не говорил. Муж с сыном с весны на заработки уходят на
полгода — не в Рыбинск ли? Но не знаю, врать не стану, две бабы в
доме одни остаются. Что уж там между ними — бог ведает. А Катька,
стало быть, сама утопилась?
—
Получается так, — подтвердил я, мысленно сделав
зарубочку.
Муж,
значит, с весны за заработки ушел? А срок беременности, со слов
доктора — месяц или два? Но подробностями с Петром Прокофьевичем
делиться не стал. Не стоит ему лишнего знать. Дядька он неплохой,
уважаю, но…
— Не
бережете вы себя Иван Александрович, — неожиданно сказал служитель.
Верно, уловив мой изумленный взгляд, пояснил: — Могла бы полиция и
без вас обойтись, коль труп не криминальный. Чего это Антохе
понадобилось следователя тащить, не понимаю? Кажется, раньше сами
все делали — вытащили утопленника, да в покойницкую свезли. Чего
там расследовать?
Ух ты, а
служитель и такие слова знает — криминальный труп? Впрочем, он же в
суде трудится.
— Нет, они
все правильно сделали, что меня подняли, — заступился я за пристава
Ухтомского, которого наш вахтер именует так запросто — Антохой.
Попытался объяснить:
— А вдруг
бы убийством оказалось? Куда как проще все сразу сделать — и место
осмотреть, и первоначальные показания снять.
Но Петр
Прокофьевич был со мной не согласен.
— Уж не
сердитесь на старика, Иван Александрович, но все равно — вам себя
беречь надо. Сгорите, раньше времени.