— Уф! Вроде бы всё! — Серега вытер лоб и плюхнулся на кипу сена.
Заложив руки за голову, он устало посмотрел на меня и спросил: —
Егорка, есть десять копеек? Лимонада жуть как хочется.
Я точно уже не помнил, сколько стоил лимонад в СССР, но сдается
мне, что точно не десять копеек. Если мне не изменяла память, то
чуть больше двадцати.
— Не-а, — грустно мотнул я головой. — Да если бы и были, на
десять копеек ничего не купишь. — И я недоверчиво усмехнулся.
— А у меня бутылка от вчерашнего лимонада припрятана. Смоем на
колонке этикетку, сполоснем — и можно будет сдать, — подмигнул мне
Серега. — Она ж двенадцать копеек стоит, деревня! — весело закончил
он.
А ведь и точно, целых двенадцать копеек! Конечно, поменьше, чем
молочная, но тем не менее. Помню, в СССР бутылки особо не били, да
и целые еще поискать надо было. Это потом, после развала, нередко
встречалось под ногами битое стекло, а пустая тара уж и подавно,
особенно по весне после схода снега.
И кстати, бутылки из-под лимонада, в отличие от молочных, в
нашем магазине принимали почти без перерывов. Видимо, из-за того,
что тара по форме была одинаковая с пивными. А свободные ящики от
них почти никогда не заканчивались.
— Вот бы еще одну бутылку найти, — мечтательно проговорил я,
плюхаясь рядом с Серегой на кучу сена.
— Это точно, — улыбнувшись и жадно сглотнув, ответил Серега.
Мы лежали на душистом сене и смотрели в дощатый потолок. Легкий
теплый ветерок задувал в приоткрытую дверь сочные запахи лета,
солнечный луч скользил по стене из свежих строганных досок, а с
улицы раздавался радостный птичий щебет. Я вытащил из кучи сена
соломинку, обломал, засунул в рот, немного пожевал ее кончик и
мечтательно прикрыл глаза.
Вот это житуха! Кто ж знал, что за такое счастье ничего не надо
платить?! Просто бери и пользуйся! Живи! Дыши полной грудью! Какими
же мы были идиотами, что не ценили это.
Помнится, когда я обзавелся вполне солидным капиталом и ездил по
всяким там заграницам, дорогим курортам, базам отдыха и кемпингам,
никогда, ни на одну секунду, ни на один чертов даже самый
коротенький миг не чувствовал себя таким же счастливым, как тут,
лежа на этом мягком, душистом сене с соломинкой в зубах и мечтая об
обычной бутылке советского лимонада.
В сарайке, расположенной по соседству, метрах в пяти от
Серегиной зазвенела отодвигаемая щеколда. Это был Виктор
Степанович, отец Саньки Матвеева. Именно тот, который после моей
драки с Никитиным ненадолго выглянул в подъезд.