В XXI веке, этот старлей боялся бы
даже смотреть в мою сторону, пока в комнату не набились человек
десять. Родители, адвокаты, классный руководитель и парочка
психологов. А как же, чтобы ни дай Бог не покалечить нежную и
легкоранимую душу ребёнка. А тут, ещё шаг и меня в наручниках, без
суда и следствия собирались отправить в камеру к злым
тёткам.
А Мамочкин продолжал
говорить:
- Да, на неё тут пара заявлений есть,
и плюс товар. Тебе понравится. Что?
Он оторвался от трубки и, глядя на
меня, спросил:
- Ты где живёшь?
Решила, что перешёл к конструктивному
разговору и ответила:
– На Роз.
Он проговорил это в трубку и снова
глянул на меня.
- Номер дома?
- Одиннадцатый.
- Одиннадцать, что? Ах, даже так.
То-то я смотрю она явно не первый раз. Ну ты её забирай, район не
мой, всё равно перекочует. А то я с ней цацкаться не буду, живо
место на нарах определю. Всё равно ей срок светит.
У меня ком в горле встал. Вот он
совсем идиот? Или о чём идёт речь?
Выяснить не удалось. Он положил трубку
и расплылся в усмешка.
- Вставай, посидишь у меня часик, а
там либо за тобой приедут, либо на нары уйдёшь.
И отвёл обратно в маленькую
комнату.
А когда я потребовала бумагу и ручку,
заржал.
- Сейчас за тобой из детской комнаты
приедут и будут сами разбираться. С таким уловом ты пару лет точно
схлопочешь. А мне на тебя время тратить некогда.
И, козлина, запер меня на
ключ.
Меня даже мадраж взял. Надо было
вырубить этого идиота, адрес не говорить. Завтра укатили бы в Крым,
а потом дядя Илья приехал и разобрался. А теперь впереди что-то
грустное и неясное.
Мысли прервал нарастающий грохот,
почувствовала, как пол начал подрагивать под ногами и ринулась к
окну. Выбраться бы не удалось, висела массивная решётка, но хоть
определить меру опасности.
Метрах в ста, из-за сарая вынырнул
тепловоз, из трубы которого тянулся густой шлейф дыма, почти как у
Вити, только масштабами отличался. И длинной вереницей вагонов,
которые громко лязгая, проносились мимо.
Не меньше минуты длилось, и всё время
пол под ногами дребезжал. Ещё раз позавидовала жильцам этого дома,
а потом, почувствовав знакомый запах и отказываясь в это поверить,
подошла к двери.
Кофе? Арабика?
Сука, ментяра паршивый, урод
конченный. Он точно вскрыл одну банку и пока проходил поезд
перемолол. Или мне поверить, что он несколько зарплат экономил,
чтобы купить его?