Румяная от мороза, аккуратный, чуть вздернутый носик, русые
волосы, выбивающиеся из-под тюремного платка. Поверх халата — тулуп
с прорехами. И, главное, улыбается мне, задорно и обещающе. Давно
уже мне никто так не улыбался!
— А что ты, собственно, хочешь-то? — хмыкнув, спросил я.
— Да вот, спасибо сказать хочу, — она оглянулась на идущую рядом
полноватую чернобровую бабенку, и обе залились смехом.
— Ишь, красавчик какой! — откровенно бросила она. —
Ма-алоденькой!
Гм. Я вдруг задумался о том, что никогда не видел собственного
лица. Я знал лишь, что молод, росту среднего, у меня светлые волосы
и, кажется, курносый нос. Увы, ни одного зеркала тут я не видел, да
и луж пока не попадалось, а потому иные подробности относительно
собственного внешнего вида оставались для меня тайной. Ну, говорят
«красавчик» — пусть будет так…
— Тебя звать-то как? — спросила тем временем улыбчивая
молодка.
— Подкидышем тут кличут! — ответил я, решив не раскрывать своего
имени, да и какое использовать Терентий? Иван? Сергей?
— А я Агафья, — продолжая улыбаться, сообщила русая
прелестница.
О чем-то быстро перемолвившись с товаркой, она с некоторым
смущением оборотилась ко мне.
— Ты не подумай, касатик, что я гулящая какая! Нет, я была
мужняя жена, вот только теперь вдовствую да на чужбину бреду.
Пожалел бы ты меня, горькую вдовицу!
Я поначалу не нашелся даже, что ответить, тем более даже и не
представлял, о чем здесь с ними говорить и как флиртовать в этом
времени. Впрочем, здесь все, кажется, было просто, заигрывали со
вполне конкретными намерениями.
Сказать, что мне хотелось женщину — это не сказать ровно ничего.
Вчера, пока парились арестантки, ух, как у меня дымились уши и как
я себя сдерживал, чтобы откровенно не пялиться. Но весь предыдущий
опыт говорил мне: осторожно! Да и венерические заболевания явно в
этом времени существуют! К тому же дамочка такая веселая, могла
быть слаба на передок, небось, не одному мне кидала эти
недвусмысленнее намеки! Черт. Черт, черт… и хочется и колется.
Видя мои терзания, молодка, кажется, немного обиделась, однако с
надеждой в голосе произнесла:
— Ежели что, завтра проси, чтобы кандалы с тебя сняли, да
приходи к нашей бабьей партии, авось, о чем сговоримся!
На том и расстались.
Не видя другого выхода, я решил посоветоваться с опытным во всех
делах Фомичом, про средства контрацепции спрашивать не стал, но вот
насчет другого просветиться надо было.