— Ну ты ж
меня знаешь! Когда я пытался, хоть и без железа шел не один день!
Даже повода не давал, — открестился я.
— Да кто
тебе знает! — с таким же сомнением ответил Наумкин.
— Я честный
каторжанин, свое отбыть — и ладно. Гривенник дам! — посулил
я.
— Не, мало!
— зевнул Наумкин.
Черт. А у меня денег больше не
было.
— Полтину
дадим! — вдруг вызвался Фомич. — Тока нам вдвоем надоть!
Услышав про
полтину, солдат задумчиво поскреб небритый подбородок.
— Ну
ладно,пойдем. Только, если что, я
сразу стреляю! — пригрозил он.
— Не боись,
все будет ровно! — твердо пообещал я.
Наконец,
решившись, Наумкин позвал унтера и обговорил с ним нашу прогулку.
Степенно приняв подношение, тот провел нас на улицу через дверь в
караульное помещение. Сопровождать нас отправили пару солдат —
Наумкина и еще одного.
Солдатики,
похоже, тоже рады были оказаться на воле — они вовсю озирались по
сторонам, откровенно разглядывая и улицы города, и попадающихся
навстречу людей.
Спросив
прохожих, где тут находится Верх-Исетский завод, мы пошли в его
сторону. Он располагался чуть за городом, где в морозный воздух
уходили столбы густого дыма. Проследовав в заданном направлении, мы
вскоре оказались у мрачного прокопченного здания
заводоуправления.
«Верх-Исетский завод» — было написано на
входе.
Постучав в
заводские ворота, я сообщил, что мы ищем работу. Покосившись на
стоящих поодаль солдат с ружьями, сторож неохотно открыл в воротах
калитку.
— А это что
за служилые?
— Это с
нами. Мы с каторги просто! — правдиво ответил.
— А-а… —
протянул тот, видимо, не особенно удивившись.
Пройдя
через закопченный, запруженный подводами двор, мы оказались у
приземистого здания заводоуправления. Наши конвоиры, хлюпая
сапогами по весеннему снегу, грустно плелись за нами
следом.
Тут наш
провожатый приказал нам обождать.
— Сейчас
выйдет Спиридон Матвеич. Авост на что и сговоритеся!
Действительно, через пару минут на крыльце появился
лысоватый приземистый господин в синем сюртуке.
— Чего
надо? — лаконично спросил он, едва окинув нас взглядом.
— Извольте
видеть, мы тут представляем партию арестантов в сто две фигуры
мужеска полу и двадцать шесть — женскога, — скороговоркой выпалил я
текст, подготовленный еще по пути на завод. — В городе задержимся
на два месяца, можем в это время поработать, ежели условия нас
устроят!