— Давай
хоть бы двадцать, как всем! — заявил он Спиридону
Матвеевичу.
— Они
умеют, оттого им такая плата положена. А ваши оглоеды неизвестно
сколько наработают! — уперся тот.
После
долгого торга сошлись на восемнадцати.
Осталось
всего ничего — убедить Рукавишникова задержаться в городе на два
месяца и отпустить нас на завод.
***
К этому
вопросу я решил подключить еще и Левицкого, и мы пошли к офицеру
втроем: Левицкий, я и Фомич.
Капитан
оказался в гостях у коменданта острога: сидя на краю сильно
засаленной кушетки, он бренчал на гитаре, и получалось, на мой
взгляд, у него так себе.
Увидев
Левицкого, он поднялся и поприветствовал его как равного.
Покосившись на нас с Фомичом, ничего не сказал.
— Александр
Валерьянович, мы всем обчеством работу себе нашли! Не извольте
отказать! — степенно начал Фомич. — Просим задержаться в городе на
два месяца, а то весна, пока до Тобола или Омска дойдем, там
застрянем по распутице.
Рукавишников оглядел Фомича и, скривившись,
произнес:
— Ну а мне
какой интерес?
— Уж мы вам
обчеством поклонимся! — важно проговорил Фомич.
— Сколько?
— с презрением выплюнул офицер.
Я
задумался. У нас в партии сто с лишком человек. Если мы проработаем
два месяца — это за вычетом прогульных дней выйдет на круг пять тыщ
мордо-дней. Это мы заработаем на всех тысячу рублей. Негусто, с
учётом, что это на всех и за два месяца.
— Двести
целковых! — выдохнул Фомич, видимо, успевший произвести те же
подсчеты.
— Пошли вон
отсюда! — тотчас отвернулся от нас капитан.
Глава 10
— Триста! —
сделал следующее предложение Фомич.
— Нет.
Мало! — Рукавишников по-прежнему к нам не развернулся.
—
Подумайте, капитан! — включился в разговор я. — Отчего бы вам не
получить эти деньги, тем более что от вас при этом почти что ничего
и не потребуется!
— Право,
Александр Валерьянович! — вмешался Левицкий. — Пусть себе работают
— от безделья один разврат среди них, право слово! Или еще чего
удумают, что здесь нам два месяца провести, что в Тобольске или еще
где. Но тут город хоть приличный.
— Это
точно! — согласился Рукавишников.
— И то
верно, — поддакнул Фомич, — когда нашему брату делать неча, он
дуреет и всякие глупости выдумывать начинат!
— Ну ладно,
— смилостивился Рукавишников. — Только если хоть одна сволочь
попытается сбежать — шкуры спущу с обоих. А теперь пошли вон, —
глянул он на нас с Фомичом. — Владимир Сергеевич останьтесь,
послушайте. Я новую песню выучил, только, к сожалению, пара
аккордов не дается, — тут же подобрел офицер и обратился к
корнету.