Его дружки тут же поддакнули,
наперебой жалуясь на арестантский беспредел и требуя защиты для
«честных тружеников».
— Врешь, боров! — рявкнул я,
перекрывая гвалт и чувствуя, как бешенство снова готово накрыть
меня.
— Эти сволочи сами полезли! С нас по
пять копеек затребовали за то, что дышать тут рядом смеем!
Мастер слушал то нас, то их, и его
лицо мрачнело с каждой секундой.
Чья версия ему ближе — своих работяг
или «арестантской швали»? Вопрос риторический.
— ЗАТКНУЛИСЬ ВСЕ! — гаркнул он так,
что даже печь, казалось, притихла. — Мне плевать, кто там первый
кулаками замахал! Мне работа нужна! С меня шкуру спустят! Дело
стоит из-за ваших собачьих драк!
Он ткнул пальцем в сторону
местных:
— Вы — пошли отсюда! Ваша смена
кончилась! Еще раз увижу здесь в нерабочее время, отправлю в
углежоги!
Затем он впился в меня и моих
новичков взглядом:
— А вы! Чтобы через пять минут все
было убрано и работа кипела! Еще одна жалоба, еще одна драка —
выпорю всех показательно, а с тебя, Подкидыш, три шкуры спущу! И за
простой вычту со всех вас до копейки! Ясно?!
С этими словами он круто развернулся
и ушел в каморку, оставив нас разбираться с последствиями. Местные,
злобно шипя, удалились.
— Слыхали? — буркнул я своим
подопечным, подбирая брошенную кочергу. — Теперь у нас тут не
только работа адова, но и «добрые» соседи. Работаем молча, смотрим
в оба. А ты, Сафар… молодец!
Работа возобновилась. Жар от печи
снова начал обжигать лицо, тяжелая кочерга наливалась свинцом в
руках. Но теперь к физической усталости добавилось неприятное
ожидание — чем ответят местные и как скоро мастер снова найдет
повод для гнева.
Вопреки
моим ожиданиям, следующие дни прошли на удивление спокойно. Видимо,
нагоняй от мастера и наша неожиданная прыть во время драки
подействовали на местных работяг отрезвляюще. Они держались
поодаль, бросали косые, неприязненные взгляды, но в открытый
конфликт больше не лезли. Работенка у печи шла своей адовой колеей
— та же изнуряющая жара, тот же лязг железа, тот же едкий дым и
пот, ручьями текущий по спине под арестантской робой.
Мы с
моими тремя «казанскими» подопечными притерлись друг к другу. Двое
деревенских парней оказались толковыми, хоть и не быстрыми —
втянулись, молча делали, что велено. А Сафар… Сафар работал
сосредоточенно, и в каждом его движении, будь то ворочание кочергой
или перетаскивание чугунных чушек, чувствовалась какая-то скрытая
сила и точность, та же самая, что проявилась в той
драке.