Поэтому от одной только мысли, что
придётся становиться императором и волочь на хребте бюрократический
аппарат вызывала дрожь в коленях и неприятные мурашки по всему
телу. Но и оставлять всё как есть, без реальных рычагов власти и
подготовки к возможным неприятностям опрометчиво. Второе место?
Главнокомандующий?
Чёрт его знает, надо смотреть по
обстоятельствам.
— О чём задумался? — возвращая меня в
реальность, спросила Аня.
— Ерунда, поехали! — отмахнулся я,
поцеловав девушку в макушку.
Уже смеркалось, а освещения на
серпантинах не завезли, так что пришлось сосредоточиться только на
дороге. Саню я высадил в центре, а подругу довёз до дома. И чем
ближе мы были к пункту назначения, тем сильнее она нервничала: всё
ли собрала, не забыла ли чего и так далее.
— Если что-то и забудешь, купим на
месте, — успокоил я Аню, и она немного расслабилась, упав в мои
объятья. Увы, продлилось это недолго. Окно над нами распахнулось, и
оттуда выглянула Марина Геннадиевна.
— Ты чего там застряла? Собираться
ещё! — окрикнул нас мама Ани, и засмущавшаяся девушка, клюнув меня
в щеку на прощание, сбежала домой. Я же, помахав её маме, сел в
машину и отправился в свой номер.
Судя по тёмному небу, на Сочи
надвигался сезон тропических дождей. Принося с собой сырость и
похолодание. Это не потоп — угроза красного уровня, когда внезапно
поднявшиеся океанические волны смывают всё на своём пути. И только
надёжные бетонные стены, тридцати метров в высоту и сорока в
глубину, выдерживают эти массы. Настроение это не ухудшало, ведь
даже дождь был безопасным, и единственное, чем он грозил, –
банальной простудой. Ну и флегматичным поведением, больше
подходящим для философских мыслей и долгого сна по
утрам.
Правда, всё это мгновенно улетучилось,
стоило мне подъехать к гостинице. На одной из колонн при входе
грустно висела промокшая Сорока. Куртка на ней оказалась порвана и
торчала клочьями, шерсть местами вырвана с кожей, а, поставив
машину и подойдя ближе, я заметил, как с её лапы капает
кровь.
— Тринадцатая? — окрикнул я, и с
радостным воплем обезьяна спрыгнула со своего наблюдательного
пункта и заковыляла ко мне. Пришлось самому подойти ближе и взять
её на руки. — Это кто тебя так подрал? На собак
напоролась?
— Уа… — ответила мартышка, грустно
качая головой. Потом дважды ткнула в себя пальцем и сделала большой
круг.