– Доброе утро, милорд Виерлен.
Позволите войти?
Милордом назвала нарочно, хотела
польстить, а белобрысый почему‑то напрягся. Глянул пристально, с
прищуром, но возражать против подобного обращения всё же не
стал.
Целую секунду он решал, стоит ли
продолжать разговор, но в итоге дверь распахнулась шире, а объект
отступил, приглашая в комнаты. Будь на моём месте обычная приличная
горожанка, она бы засомневалась, а я – наоборот!
Улыбнувшись шире, я скользнула в
гостиную и завертела головой в поисках подвоха. Какого? Да какого
угодно! Но подвохов не было, и внезапное нехорошее предчувствие
погасло.
– Простите, что беспокою в такой
ранний час, – сказала я, скромно опуская ресницы, – но дело не
терпит отлагательств.
– Дело? И какое?
– Очень хочу перед вами извиниться. –
Я сделала несчастное лицо.
Объект не поверил, это было заметно.
Закрыв дверь, он сложил руки на груди и заломил бровь.
Кстати, в этот раз Виер был одет – в
светлые штаны и светлую же, застёгнутую на все пуговицы рубашку.
Чувство прекрасного во мне горько вздохнуло, а через миг
приободрилось – ничего, вот охмурю и обязательно заставлю блондина
продемонстрировать своё сногсшибательное тело ещё раз. Без умысла,
просто посмотреть.
– Понимаю, что лично я не очень‑то
виновата, ведь кусала не я, а Жорик, но поверьте, совесть
замучила.
– Поверить ведьме? – изумился Виер. –
Я похож на сумасшедшего?
Настала моя очередь изображать
нехороший прищур.
Однако вслух развивать тему нелюбви к
нашему племени всё же не стала. Если Виер относится к серой массе,
которая считает ведьм плохими, то ему же хуже. Лишний повод утереть
этому заносчивому типу нос.
– Я никогда не вру! – убеждённо…
солгала я. – Говорю же, всю ночь мучилась от угрызений совести.
Уснула только под утро.
Новая исполненная скепсиса пауза, и
Виер пришёл к самому неправильному из всех неправильных выводов. И
не нужно быть телепатом, чтобы понять, какой ответ родился в его
туповатой голове!
Зато я лишний раз убедилась в том,
что случайных жертв в ведьминской игре не бывает. Здесь и сейчас
передо мной стоял не мужчина, а самый настоящий кошак.
Самец! Сердцеед, давно привыкший к
тому, что девушки сами падают к его ногам и вешаются на шею. Этакий
предельно уверенный в себе покоритель любых вершин. Сердечный
альпинист.
– Понятно, – сказал уже совсем иным,
мягким тоном. – Значит, совестливая. Что ж, я таких люблю.