Входила в свою спальню на негнущихся ногах. Нахлынувшие невидимой волной воспоминания при созерцании своих вещей, отозвались сильной болью в сердце. Нет, я ничего не забыла, но до этого момента думала, что мне удалось похоронить жгучую боль и нестерпимые муки, перевести их в ненависть, жажду мести за сломанную и изуродованную глубокими шрамами жизнь.
Я смотрела на фотографию в белой раме, стоявшую на столе и едва сдерживала слезы. С портрета мне улыбалась красивая девушка с роскошными рыжими косами, счастливы блеском в изумрудных глазах и нежными чертами лица. На ней надета одежда ярких оттенков, как и ее жизнь тогда, не те серые, черные и белые цвета, что я предпочитаю сейчас. Той милой девушки уже нет. Она умерла. Я похоронила Киру в ледяной реке, что сводила до боли руки и ноги, лишая движений и затягивая на самое дно.
Несмотря на плотно задернутые шторы, комната хорошо освещалась. На столе виднелся тонкий слой пыли, похоже сюда редко заходят и убираются. Смотрела на розовый пушистый плед, лежащего на нем зеленого крокодила, что выиграл для меня в тире отец, когда я была совсем крохой, и вспоминала сколько слез я в него выплакала десять лет назад. Ванильная комната юной девушки, не знающей бед и разочарований… девушки, которую любят и лелеют мама с папой… девушки, которая старается видеть в людях только положительные качества, души не чает в своих родителях… девушки, мечты и розовые очки которой, в миг разбились об острые скалы суровой реальности… девушки, которую в тяжелый час отец не просто не поддержал, но и не позволил обратиться за помощью к маме, сам стал добивать вместе с теми, кто причинил ей немыслимую боль. Именно его действия стали теми самыми гвоздями в крышке гроба, куда запечатали жизнь наивной и добродушной Киры.
- Это комната моей сестры. – раздался за спиной голос Стефана, заставивший меня вздрогнуть от неожиданности, а сердце сначала ухнуть в пятки, а затем подпрыгнуть до самого горла.
Я настолько глубоко погрузилась в свои мысли и воспоминания, что не услышала, как он прошел по коридору. Быстро придя в себя, я почувствовала мокрый след на щеке, похоже я все-таки не все слезы сдержала внутри. Не поворачиваясь к Стефану, сделала вид, что поправляю волосы, незаметно стерев мизинцем тоненький ручеек на лице. Чуть развернула голову влево, туда, где висело зеркало. Стеф решил, что я смотрю на него через отражение, на самом деле я проверяла сухость глаз и непострадавший макияж.