Впрочем, внутри отчего-то зрело ощущение, что во второй раз
сделать это будет намного легче. А еще мне показалось, что
промежуток времени между смертью в подвале и пробуждением в новом
мире, был не таким уж большим. Прислушавшись к волчьему вою, я с
некоторым трудом, но все же вспомнила кое-то что важное. Долгую
полярную ночь. Снежную пыль на кажущейся бесконечной дороге.
Стремительно несущиеся в темноте рослые тени, время от времени
издающий уже знакомый вой… Оказывается, это так важно, когда в
сгустившейся тьме ты не один. Но еще более важным становится
чувство единения. Когда плечом к плечу бежишь рядом с теми, кого
ощущаешь так же, как себя. С кем можно общаться одними лишь
мыслями. На инстинктах. На одном только касании.
Уже различив в быстро приближающейся снежной буре силуэт
огромной волчицы, я опустила плечи.
Да, сейчас я вспомнила и то, что на какое-то время стая заменила
мне семью. А услышав знакомый зов, молча кивнула, тем самым
подтверждая, что готова вернуться. Помню о них. Дорожу нашей
связью. И той общей целью, которая у нас когда-то была. Я крепко
зажмурилась, почувствовав, как рядом взвихрился самый настоящий
смерч. Приготовилась упасть на четвереньки, чтобы больше никогда не
вспоминать этот жуткий день…
А затем сдавленно охнула, потому что сзади меня поперек талии
внезапно обхватила крепкая рука. Коротко выдохнула, когда меня
рывком подняли с колен. Вскрикнула, ощутив, что снова лечу. А затем
уткнулась носом во что-то мягкое и живое. Прижалась лицом к теплой
шее. Жадно вдохнула, но тут же поняла, что это совсем не та шея,
которую я хотела бы обнять. Расстроилась. Внезапно как-то сразу
обессилела. Обмякла. И наконец-то провалилась в спасительную
темноту.
***
Когда я открыла глаза снова, то обнаружила, что лежу в постели,
до подбородка укрытая одеялом, а рядом сидит незнакомый мужчина и с
озабоченным видом крутит в руках золотую сережку-гвоздик.
При этом все вокруг снова стало предельно ясным и четким. Мир
снова обрел краски. Сидящий рядом мужчина тоже выглядел совершенно
нормально. Правда, был настолько увлечен своим занятием, что далеко
не сразу заметил, что я открыла глаза.
Он оказался не слишком молодым, но определенно ухоженным.
Навскидку я бы дала ему лет пятьдесят с хвостиком. Худощавый.
Сероглазый. С приятными чертами лица и на удивление длинными
светлыми волосами, которые ровными прямыми прядями спускались почти
до середины груди.