— А что случилось? — спросил я. — Почему всё в упадке?
— Послевоенная разруха, — пожал плечами Семёныч. — Денег не
стало. А с тех пор как на имперский акведук пираты грузовую баржу
уронили, так тут теперь жизни и вовсе нет, без воды-то. Ну, все и
разъехались. А пиратским родам из Княжьего Порта процветающая
Гербера ни к чему. И так дети старых дворянских родов к ушкуйникам
простыми абордажниками идут от безысходности. Другого достойного
дела им здесь нет.
Вото оно как. Ничего себе повороты внутренней политики. Впрочем,
стоило ожидать.
— А ты, Семеныч, сколько тут уже исполняешь обязанности? —
спросил я.
— Двадцать лет скоро, — отозвался Семеныч отпирая двери в башню
связи.
— Ого, — поразился я. — Ветеранский срок почти отмотал!
— Так это уже второй, — усмехнулся Семеныч. — Краснознаменный
вакуумно-пехотный полк имени принца Александра, от звонка до
звонка, выслужил.
Точно. А должность эту типа хлебную Семеныч по ветеранской квоте
и получил. Кто-ж тебя так в армии-то невзлюбил Семеныч, что
отправил тебя мести песок в пустыне? Хуже, наверное, только снег на
ледяных спутниках мести.
Между тем Семёныч установил связь:
— Восточная Гербера, космодром Королёв говорит.
— Слушаю вас, Королёв.
— Лоханку часом не теряли?
— Вот чёрт! Он рядом с тобой свалился? Видишь их? Выжившие
есть?
— Танцуй рванина, все живы, даже пузо не поцарапали. Сели прямо
на космодром, ждут помощи.
— Семёныч! Я тебя поймаю и, расцелую, несмотря на то, что ты
борода небритая! Высылаем транспорт! Их тут ищут уже все!
— Ждём, — отозвался Семёныч и прервал связь. — Ну вот, скоро вас
отсюда и вытащат. Пошли, народ обрадуем.
Пока мы ходили, ветер нанес на бетон заметные барханчики.
— Тяжело здесь, на космодроме одному-то? — прищурился я.
Семёныч плечами только пожал:
— Двадцать лет я его подметаю, — Семёныч пожал плечами. — И ещё
двадцать буду, если придется. Порядок — есть порядок. Космодром
должен быть готов принимать корабли.
— Так получается, это ты нас спас, Семёныч, — вдруг понял я. —
Если бы ты эту полосу не расчистил, разбились бы мы сегодня в
пустыне — вот и всё.
— Да ладно, скажешь тоже, — отмахнулся Семеныч. — Кто там сажал
эту развалюху, вот зверь — человек, без нервов. Я-то видел. Я бы
так не смог.
— Ха! — усмехнулся я. — Спасибо на добром слове.
— Так это ты, что ли был? — нахмурился Семеныч. Потом улыбнулся:
— Ну, летаешь ты точно как бог, Александр. Могуч.