Игра - страница 4

Ты станешь подобен им -

в искусстве танца

или чуде создания.

…И ты входишь в пустую комнату,

Где горит огонь;

Рядом твои друзья, жена на сносях.

Ты войдешь с холода,

Выпьешь воды и уснешь,

Но они останутся.

Спящую, играющую,

Твои руки, движения.

Никто, Никто.

Эхо пугает и настораживает;

Чужой город.

Перун умер.

К чему драться за корону?

Оставь мне Ворона,

И я пойду домой.

Кому <есть> дело до рун Одина?

<1995–1996>

В ловушку из слов, вечером, когда был дождь и оранжевые фонари, и голоса внизу: заклинание, некий набор слов – пускай только гласные и «М», не важно;

то, что осталось <не было> – проснуться ночью, когда есть только желание и <опять ловушка>.

Сделать из голоса поток (оранжевого и зеленого), без словарей и не говорить правду (слово), а просто говорить.

Вечером февраля в холодном автобусе попытаться остановить оранжевую реку внутри своего глаза -

и изморозь, и узоры (переливаются); было бы все равно, кто звонит мне, и где я был, когда началась осень из оранжевого вечера вчера;

и она говорит мне о зеленом городе (когда она была молодая) и о птицах, которые сидят на спинке кровати и не хотят улетать, пока кто-нибудь не умрет в твоем королевстве, и о черном короле и зазеркальном лабиринте

(человечек заводит граммофон и люди на площади танцуют)

и кружится, кружится, но никогда не возвращается обратно.

Где-то в Шотландии ты видишь, как птица садится тебе на руку (как вертится твоя голова),

звон рассыпается, и ты встречаешь очередного всадника без лошади между блюзом и ужином в половине первого,

и звонит телефон, и из трубки сыплются знаки препинания;

после того, как я ухожу, нужно проветривать, чтобы расползлись черепахи, и ты могла уснуть;

все-таки в углу на кухне спряталась одна блюзовая фраза в полдвенадцатого, странники телефонной книги и кусочек вечера (иногдавечером…);

Королева Оранжевого и Зеленого, ты носишь что-то в кармане, и одна из моих смертей (голова на двух ногах);

когда от тебя не останется Ничего, они найдут еще один скелет в чулане, середина дня.

Ты ли из оранжевого вечера вчера и рыбами и звенят трамваи и май на ладони блестит и кажется холодным и –

не улетай (странники телефонной книги и стеклянный прискорбыш)

одиннадцать – говорит радио и кипит чайник.

Вечер на площади и заходит солнце и я смотрю в окно <начинается пустыня> – она растет из оранжевого вечера, и я слышу, как поворачивается ключ в замочной скважине, и рыбы глотают огни