Близилось четырнадцатое октября. То самое четырнадцатое октября, о котором Ольга Викторовна трещала без умолку с самой первой августовской тренировки. Агату эта дата волновала мало. «Ну, соревнования. Ну, в Ижевске, – рассуждала она, пока делала «планку», – подумаешь… Первый раз что ли?»
Однако Никита, как обычно, её мнение не разделял. Из Ижевска он мечтал привезти золото, отчего и тренировался как умалишённый. За неделю до соревнований вообще будто с цепи сорвался и начал бессовестным образом прогуливать уроки, на что подбивал и Агату. Та, естественно, выла в голос. Разница в возрасте между ней и Никитой составляла ровно семнадцать дней, но её партнёр занимался в обычной школе и по обычной программе, а потому отставал на два класса. То есть учился в восьмом, да ещё и во вторую смену. Перед ним ни маячили ни сдача ЕГЭ, ни поступление в ВУЗ. Каждое утро у Никиты было совершенно свободным, и он посвящал его исключительно танцам.
Из-за дополнительных тренировок Агата не успевала ни делать уроки, ни приходить вовремя на занятия. Никиту её проблемы не беспокоили. Учёбой он не интересовался, а «тройку» считал подарком судьбы. Для Агаты отметка ниже «четвёрки» приравнивалась к смерти.
В Ижевск они уезжали двенадцатого днём. Агата стояла у окна и смотрела на проносящиеся мимо деревья. Связь вместе с интернетом пропала пятнадцать минут назад, и она бесцельно водила взглядом по стеклу и думала о Даниле.
На соревнования в другие города они всегда ездили втроём. Она, Никита и Анна Георгиевна. Мать Никиты не сопровождала их ни разу. То ли жалела денег, то ли времени, то ли того и другого вместе. С последней математики Агате пришлось отпроситься, и она переживала, что как следует не попрощалась с Данилом. После его болезни они мало разговаривали, но сегодня вместе с привычным «пока» он пожелал ей удачи. От удовольствия щёки у Агаты зарумянились, и, когда за ним закрылась дверь в класс, она приложила свои волосы к носу, чтобы ещё хотя бы на мгновение ощутить запах его одеколона.
Аромат Данилиного парфюма вызывал у неё мурашки по коже. Он был терпким, природным и содержал в себе едва уловимые нотки лаванды и кедра. От запаха духов Никиты Агату обычно подташнивало.
– Небось думаешь о своём красавчике? Прям так и замерла в предвкушении. Ждёшь не дождёшься, когда его увидишь, да? Смотри в обморок от счастья не грохнись, когда он мимо пройдёт.