Проморгавшись, я понимаю, что зря я испугалась за глаза — просто в комнате очень темно. На язык просится “непривычно темно”, но, когда я пытаюсь вспомнить хоть что-то про привычки, висок простреливает болью.
За спиной шаги. Кто бы там ни бродил, угрозы я не чувствую.
— Кто здесь? — я приподнимаюсь на локте, оборачиваюсь.
В темноте я вижу только силуэт.
Резкое движение, словно гость не ожидал услышать мой голос и сейчас обернулся. Я всё ещё не могу рассмотреть визитёра. Я даже не могу понять, он это или она. Почему-то мне кажется, что это не Бетти. Она бы… не испугалась оклика?
Одеяло тяжёлое, и я выпутываюсь не сразу, фигура успевает попятиться и выскользнуть в будуар. Гнаться бессмысленно — я рискую напороться на угол мебели, но я, выставив руку, прохожу туда, где должен быть дверной проём. Створки, похоже, распахнуты…
Впереди вспыхивает голубое сияние. Призрачный свет очень тусклый, но его хватает, чтобы я успела понять, что ошиблась — я остановилась не перед будуаром, а уже проскочила его и стою в проёме, ведущим из будуара в кабинет. В глаза бросается рабочий стол, что-то округлое на нём, и свет гаснет, я оказываюсь в кромешном мраке.
На плечи наваливается холод — под одеялом я лежала в свадебном платье, без плаща.
Шагов я больше не слышу.
— Хей? — я чуть повышаю голос, прислушиваюсь.
И снова шаги.
— Звали, графиня? — в гостиной появляется золотая искорка. Её хватает, чтобы подсветить кончик лучины и лицо тётушки Хлои.
Мне зябко. Я обхватываю себя руками. В подсвеченном снизу лице служанки, выступающей из мрака, есть что-то жутковатое. Я с некоторым усилием удерживаю себя на месте — хочется сбежать и позвать на помощь, но это глупо. Если бы тётушка собиралась мне навредить, она бы навредила.
— Тётушка… Что ты делала сейчас в моей комнате?
По времени складывается идеально — она вышла в коридор и сразу же откликнулась. Иначе как она вообще оказалась в коридоре? Не сидела же она под дверью. За окном глубокая ночь, в это время люди спят.
— Графиня, я вошла, потому что мне послышалось, что вы зовёте…
Странно. Если бы она хотела скрыть, что была у меня, то зачем выдала себя? Если скрыть не хотела, то зачем этот манёвр с коридором?
— Нет, тётушка. Я проснулась и слышала, как ты ходишь рядом.
— Помилуйте, графиня. Я бы не осмелилась вас тревожить! Чай, сон приснился?