– Я к тебе обращаюсь, игнорщица, – он быстро нагоняет, дёргает меня за рюкзак. Ахнув, заваливаюсь назад, задыхаясь от бесцеремонности одноклассника. Плеч касаются его руки.
И снова это ощущение — словно разряд электричества. Даже тонкая ткань блузки не спасает. Марк, что, ходячий генератор статического электричества?
– Чего тебе, Костров? – шиплю, выворачиваясь из его рук.
Не то чтобы они неприятны, но… после случая на мероприятии, они как-то ощущаются по-другому.
Околдовал меня что ли?
– Влюбись в меня! – вдруг выдает полнейшую чушь Марк, и бровью не поведя.
– Что?!
Я все ещё сплю? Или, может, мы так и не доехали до школы, попав в автомобильную катастрофу, и теперь я ловлю отходняк после наркоза?
– Что слышала, – следует бескомпромиссный ответ. – Мне срочно надо.
– Это какой-то бред. Притворюсь, что не слышала этого, – качаю головой, все же не веря в том, что происходящее реально. Однако Костров все ещё держит меня за локоть, и судя по отсутствию эмоций на лице, отпускать не собирается. – Что ещё? Отпусти.
– Мелкая, я не спрашивал, – улыбается он так широко, что на его щеках появляются ямочки. – Я поставил задачу. Ты же любишь решать задачки.
Откуда он вообще знает, что мне нравится?!
– Тебя бешеная собака покусала? – интересуюсь опасливо, с недоверием осматривая Кострова.
Он все так же идеале. В отпаренной школьной форме без единой складочки, с прической, словно ее всю ночь укладывал профессиональный стилист. Стоит, ухмыляется ярче солнышка над нами.
Ну точно не в своем уме!
– Хуже, – слетает с его уст. – Но это сейчас неважно. Ты в пекарню собиралась? Не хмурься, я все видел. Пошли.
Он тянет меня за руку, почти один в один повторяя вчерашнюю ситуацию. Однако вот я уже ощущаю себя по иному — странно. Смесь злости и раздражения обуревают мной, ещё сон этот глупый в голову лезет.
– Зачем тебе это? – спрашиваю, хотя ещё вчера клялась себе, что никогда больше с ним не заговорю. Но вот Костров снова врывается в мою жизнь, словно ураган, нарушая привычный порядок вещей.
– М?
– Зачем ты хочешь, чтобы я стала твоей девушкой?
Сказать "влюбилась" не поворачивается сказать язык.
Марк загадочно улыбается. Но не отвечает.
– Ладно, – говорю буквально на выдохе, спустя минуты томительного молчания.
За это время мы преодолеваем расстояние до пекарни, и Костров как-то даже умудряется усадить меня за столик, по пути попросив принести самое лучшее пирожное к столику. Сказать, что кассирша, что явно не заделывалась в официанты, впала в осадок — значит ничего не сказать.