Я облегченно вздыхаю, когда Марк начинает отдаляться от меня. Смотрю в его спину, которая за лето, кажется, стала лишь шире, и даже не сразу понимаю, что совершила ошибку.
Он услышал мой вздох! Услышал и…
Спина его замирает, Костров останавливается в шаге от выхода на сцену. И медленно, как чудовища из фильмов ужасов, оборачивается…
Мой выход на сцену должен произойти позже, когда первоклассников уведут и начнется развлекательная программа. Я нужна здесь только ради того, чтобы постоять рядом, помахать поздравительным плакатом и открывать рот под фонограмму.
Однако, кажется, этого не произойдет. Одного горящего коварством и беспощадностью взгляда Кострова достаточно, чтобы понять, что он что-то задумал. И это что-то мне точно не понравится!
– Улыбайся, новенькая, и в колокольчик позвонить не забудь! – Марк довольно быстро оказывается вновь рядом и бесцеремонно хватает меня за талию. Полы школьного сарафана чуть задираются, с моих уст срывает вскрик, но однокласснику плевать на все это. Будучи обладателем довольно сильных рук, он каким-то чудом усаживает меня к себе на плечо, откуда вот-вот грозит сорваться мое бренное тело.
Псих! Какой же он псих!
Зажмурившись от страха, я цепляюсь за шею и пиджак на плечах ненавистного мне парня, чувствуя, что сейчас в его власти. Он ведь и уронить специально может, с него станется.
На сцене уже играет музыка, когда Марк вместе со мной на плече выходит в центр. Позади нас в недоумении остаются первоклашка с двумя милыми хвостиками и Ольга Николаевна с кровожадным выражением лица. На пару мгновений весь зал погружается в тишину. Я слышу, как бешено бьется мое сердце, и не могу отделать от мысли, что одной рукой, что держится за шею одноклассница, чувствую довольно быстрый пульс Кострова.
Но уже спустя несколько мгновений публика вдруг начинает взбудоражено кричать, нас осыпают овациями, свистом, улюлюканьем.
– Эй, новенькая, посмотри, все тебе хлопают.
Я открываю глаза, хотя прекрасно знаю, что Марк не врет. Как тут не похлопать, когда этот придурок клоунаду устроил?
– Запомни это мгновение, – он улыбается как-то мягко и нетипично, отчего мне становится некомфортно.
– С чего бы такая милость? – впервые подаю голос, не скрывая своего раздражения.
Серьезно, он столько пафоса нагнал, хотя сам по факту всего лишь устроил очередной цирк. И меня ещё втянул во все это.