– Я знаю, но …, – Глеб облокотился на руку и изогнул бровь. – Никогда не понимала этого. Как люди решаются на это. Тем более, женщины. Это же неприятно и вырвать может. Рот маленький, а он у тебя…, – я скосила глаза вниз. – …немаленький. Так и подавиться можно.
Щёки у меня не просто горели, а полыхали от смущения. Я никогда не разговаривала ни с кем на подобные темы. Если в фильме начиналась постельная сцена, я по привычке выходила из комнаты, так приучила мама с детства. Подружка, с которой мы дружили с пятого класса, однажды попробовала просветить меня на тему секса и включила диск с видео, который стащила у родителей. Это вызвало шок, кучу вопросов и стойкое отвращение к подобному дикому поведению.
– Могу уверить, что не подавишься. А чтобы удостовериться в этом, надо всё испробовать на практике.
– Мне кажется, я сгорю от стыда.
– И откуда ты такая взялась?
– Оттуда же откуда и ты.
– Дай мне руку. Надеюсь, руку-то не стыдно целовать?
Я покачала головой и протянула правую руку.
– Прекрасно.
Глеб развернул её ладонью кверху и поцеловал в центр, затем провёл кончиком языка вверх до запястья, где пульсировала венка.
– Ой, щекотно, – я захихикала и тут же оборвала себя, боясь выглядеть глупо.
Глеб продолжил исследовать мою руку губами попеременно то целуя, то проводя языком по коже, охлаждая её своим дыханием. Добрался до локтя и прошёлся языком по внутренней его части.
Меня передёрнуло, словно от удара током. А хитрые глаза Глеба щурились, подсказывая, что ему понравилась такая реакция. Не останавливаясь ни на секунду, он продолжил свою игру. Поднялся к плечу, прикусил кожу, провёл языком по выступающей ключице. Разве обычные прикосновения могут доводить до такого состояния? Мне хотелось, чтобы он не останавливался, и в то же время хотелось остановить его. Слишком острые чувства рождали во мне его губы и язык. Кожа пылала, мурашки сбегались все к позвоночнику, и по нему спускались вниз, к животу, где росло и зрело желание чего-то большего.
Когда Глеб прикоснулся к моим губам, я была напряжена словно струна, казалось, достаточно одного его движения и я начну дрожать и звенеть. Раздался стон, и только через пару секунд я осознала, что это мой голос стонет и просит о большем. Но Глеб не поддавался уговорам, продолжая доказывать, что рот нужен не только для поцелуев в губы. Он спустился ниже к груди и, прикусывая кожу через ткань, ласкал её языком, оставляя влажные следы на тонкой ткани. Прикусил твёрдые горошины, практически остановив моё дыхание.