В чебуречной жарко и пахнет так, что живот начинает урчать от голода. Дима покупает четыре чебурека, лимонад и мороженое. Ставит передо мной два жареных пирожка. И не заморачиваясь, начинает есть руками. Я смотрю некоторое время на то, с каким аппетитом ест парень. неожиданно для себя залипаю на то, как он жуёт. У меня мизофония. Но, что странно, Дима не раздражает ни капельки. Напротив. Даже нравится.
А потом присоединяюсь к нему. Я выгляжу сейчас странно. В вечернем платье, парике, с красивым макияжем. И в чебуречной. Неуместно и смешно. Чуждо для такого заведения. Но мне почему-то плевать.
Я следую примеру парня. Начинаю есть руками, не заморачиваясь правилами приличия. Забыв о вилке и ноже.
— Боже, как вкусно! — с губ срывается стон. — Ничего вкуснее не ела.
Ловлю серый взгляд на своих губах. Дима улыбается. Я неловко растягиваю губы в улыбке и опускаю взгляд в тарелку, продолжаю есть свой чебурек. После, вытерев руки влажной салфеткой, которая нашлась в рюкзаке парня.
Он удивительный.
Совершенно не похожий на всех моих знакомых. Всех тех, кого я встречала.
Спокойный, улыбчивый и какой-то уютный.
Я точно робкий котёнок, принюхиваюсь к нему. Очень боюсь, что он меня обидит. Съедаю мороженое. Выпиваю имбирный чай, который купил мне Дима.
Всё это время я молчу. И стесняюсь.
Я не привыкла общаться с парнями. Я никогда на свидания не ходила. С Артуром всё вышло само собой.
— Мне кажется, что тот урод староват для тебя, — Дима склоняет голову к плечу.
— А мне кажется, что ты лезешь не в своё дело, — грубо отвечаю я, отставляя стакан в сторону. — Моё дело — с кем, где и когда!
— Грубишь?
— Суёшь нос не в своё дело. Ты мне помог. В душу лезть не нужно, — я подскакиваю, собираюсь уйти.
Тонкие сильные пальцы смыкаются на моём запястье.
— Ладно. Я не прав. Пойдём к морю.
В первый момент хочу отказаться. Хочу уйти. Заползти в свою нору, зализать раны. Но одёргиваю себя.
Что я буду делать дома? Снова жалеть себя? Приедет Артур. Вновь заставит меня чувствовать себя никчемной дурой. Тварью бессердечной. Убийцей.
Я мотаю головой.
Понимаю, что вновь погружаюсь в состояние отчаяния. Нет. Не сегодня.
— Пойдём, — слабо и натянуто улыбаюсь.
Дима поднимается из-за стола, расплачивается, берёт меня за руку, осторожно интересуется:
— Ты ведь не против?
Я сначала не понимаю, про что он спрашивает. Потом опускаю взгляд на свою руку, сжатую в его ладони. Теперь широко и немного шокировано улыбаюсь, отрицательно мотая головой.