Воронёное сердце 3. Герой. - страница 24

Шрифт
Интервал


Пока советник Императора заказывал еду, остальные разместились за самым отдаленным столом. Александр Павлович сел спиной к посетителям, чтобы спокойно снять скрывающий лицо шарф и поесть. Мы расселись вокруг него, контролируя вход и окна.

– Господа, скоро у нас будет горячая еда, – сообщил Кочубей, опускаясь на стул рядом со мной. – Выбор здесь, скажу прямо, скудный, но все лучше, чем походные харчи.

– Если эти харчи сгодились Имп… кхм, – вовремя спохватился Строганов, – некоторым из нас, то и вам, Виктор, грех жаловаться.

– Так я и не жалуюсь, – покачал головой Кочубей. – Просто констатирую факт, что они у меня поперек горла уже стоят. А тут подадут жаркое. Правда, трактирщик говорит, что мяса маловато – всю скотину солдатики поели.

– Чьи? – поинтересовался я, лишний раз окидывая гостей трактира внимательным взглядом – не скрывает ли кто мундиры под плащом.

– То одни, от другие, – пожал плечами Кочубей. – Французы стоят по ту сторону речки, а наши по эту. Иногда одни заходят на чужой берег, иногда другие. Но ситуация явно на руку первым.

– Если у Французов преимущество, почему они согласились на встречу? – озвучил я мучающий меня далеко не первый день вопрос.

– Император Франции – далеко не глупец, – впервые за долгое время заговорил Александр Павлович. – Он понимает, что даже если одержит верх, его триумф окажется недолгим. Великий Полоз рано или поздно выберется из-под земли и добьет ослабленного войной победителя.

Строганов кивнул и добавил:

– Другое дело – что за условия он выдвинет для мира. – Советник покосился на Аглаю и, понизив голос, спросил. – Есть вести от Нечаева?

Знакомая фамилия заставила меня напрячься.

Ворожея, чье лицо и глаза скрывала опущенная едва ли не до самого носа треуголка, покачала головой:

– Все тайники по пути были пусты.

– Это плохо, – подключился к разговору Орлов. – Все может пойти не по плану. Нам лучше отступить к расположению наших войск. Западная армия… – он вдруг замолчал, увидев спешащую к нам с подносами подавальщицу.

Пока справная женщина расставляла тарелки, все мы хранили гробовое молчание. Только довольный Кочубей мурлыкал под нос незнакомую мне песенку. Казалось, что этот мужчина попросту не бывает серьезным. Но я мог поспорить, что все совсем иначе – беззаботные весельчаки не становятся доверенными лицами императоров.