Как только мы поняли, что полководец в относительной
безопасности, а пехота отступила, сдерживаться не имело смысла. Мой
меч рассек холодный воздух и отделил голову ближайшего полоза от
тела. Второй удар задел сразу двух тварей: одна упала на землю
двумя дергающимися частями, а другую, раненную, добил мой боевой
товарищ.
Несмотря на то, что сражаться в строю было стратегически верным
решением, я понимал, что Чернобог не может раскрыть весь свой
потенциал. Вокруг находилось слишком много союзников, которые не
пережили бы применения моих способностей.
Гнев древнего драгуна бурлил в моем сознании, требуя выпустить
его на волю.
– Прошу разрешить действовать самостоятельно! – крикнул я,
обращаясь к сражавшемуся рядом командующему звеном, которого узнал
по белой полосе на шлеме.
– Не время геройствовать! – отрывисто рявкнул он, ударом булавы
круша череп ближайшего полоза. – Держать строй!
– Я принесу больше пользы, если рядом не будет союзников! –
продолжил настаивать я.
Командующий не ответил. Вместе с тремя драгунами он вступил в
бой с огромным червем, который выпростал свое мясистое тело из-под
земли там, где находился шатер Кутузова. Один миг – и все исчезло в
разверзнутой пасти чудовища. Подберись он чуть раньше, мы остались
бы без одного из величайших полководцев в истории.
Пока командующий и почти все мое звено сражались с полозом
второго класса, я быстро оглядел поле боя. Наш авангард все еще
держался: французы пытались подняться на редут, но несли гигантские
потери. Внутри укрепления бои переросли в локальные стычки, почти
всех извергов перебили, и теперь разделившиеся на отряды драгуны
сражались с полозами. На южном же фланге кавалерии неприятеля
удалось оттеснить наших стрелков. Те отступали, но несущиеся вниз с
холма всадники непременно нагнали бы их и истребили всех, до
единого.
Выпустив по гигантскому полозу несколько сгустков черного
пламени, я бросился на помощь отступающим стрелкам. Преодолев
внушительное расстояние парой прыжков, Чернобог с грохотом
опустился на землю среди кавалерии врага. И, как в стихотворении
Лермонтова: «Смешались в кучу кони, люди…»
Несмотря на то, что среди управителей драгунов считалось
недостойным вступать в бой с обычными людьми, война диктовала свои
условия. Я не собирался сохранять свою честь ценой сотен жизней
сослуживцев, пусть они и не были из аристократических родов.