Он ловко освободил ее от одежды и теперь ласкал, покрывая поцелуями ее уши, шею и плечи, все еще удерживая ее на своих коленях.
— Ты такая горячая, — прошептал Шторос, нежно касаясь губами ее уха. Но Динка в ответ лишь что-то промычала. Говорить было трудно. Прикосновения его, которые становились все более откровенными, почему-то не возбуждали, а лишь приятно ласкали тело. А разум заволакивало белой пеленой.
— Эй, Динка! — Шторос уже не ласкал ее, а встревоженно встряхивал за плечи. Но ответить ему она не могла, превращаясь в его руках в мягкую безвольную куклу.
— Что с ней? — остальные варрэны встревоженно соскочили со своих мест. Динка хотела сказать им, что все хорошо, но не могла разлепить ставшие вдруг тяжелыми губы.
— Она горячая, — растерянно пробормотал Шторос, прижимая ее обмякшее тело к своей груди.
— У нее жар, — с тревогой констатировал Хоегард, приложив ладонь к ее лбу.
Больше Динка ничего не услышала, так как белый туман затянул ее сознание.
