За шесть лет наших отношений я впервые вижу Захара таким…
— Подрочи мне, — повторяет он и, стиснув челюсть, запрокидывает голову. Его трясет от сильного желания получить разрядку, но я убираю руку.
У меня перед глазами вспыхивают огненные искры, когда Захар, не дождавшись ответа на просьбу, снова врезается в мой рот голодным поцелуем.
Он никогда не целовал меня так прежде.
Давление его пошлого, гибкого языка срывает ориентир, и я не сразу понимаю, как Захар запускает два пальца в меня между ног. Я вскрикиваю, снова хочу сжать бедра, но муж иступлено трахает меня внутри, а большим пальцем размазывает мою влагу по клитору.
Я в таком шоке от реакции тела на эту жесть. Меня буквально колотит, подбрасывает от сильных ощущений, с которыми я уже не справляюсь.
Для меня секс не просто первобытная похоть, а искусство. Мой секс начинается задолго до ритмичных движений члена внутри. Перед близостью с мужем я люблю принимать ванну с ароматной пеной, смазывать тело кремом, выбирать какого цвета трусики и чулки я надену.
Мне нравится заниматься красивым сексом на чистом постельном белье, в теплом освещении пламени свечей. Меня нужно расположить лестными словами, легкими поглаживаниями по спине или ногам. Мне нравится, когда во время секса звучит приятная расслабляющая музыка…
Захар об этом прекрасно знает.
А то, что он творит сейчас, не поддается моему пониманию. Муж никогда не обращался со мной грубо, грязно, без предварительных ласк, комплиментов и нежных поцелуев.
— Я с ума схожу — так хочу тебя, Лиль, — говорит он, оторвавшись от моих губ. — Вот так я люблю этим заниматься на самом деле, — хрипит тяжело, трахая меня пальцами настолько глубоко, что приподнимает над столешницей. Толкает их в меня, вызывая внизу живота жар и сладкую тяжесть. — А это только моя прелюдия.
Я слышу порочные, влажные звуки, но не могу ничего ответить, лишь хватаю ртом воздух. Пульс зашкаливает, перед глазами плывут круги, а потом…
Потом Захар требует возмутительную вещь:
— Давай, моя хорошая, кончи…
И я вскрикиваю и снова задыхаюсь от оргазма такого невероятно-сильного, что на секунды исчезает и сам Захар, и его рука, и стол подо мной, и кабинет, да сам мир схлопывается до одного яркого, невыразимого словами ощущения, завладевшего мной, сотрясавшего мое тело как в судорогах…