Марпата склонился в поклоне. Он видел – судьба выстраивала путь его будущей жизни. Марпата знал – необходимость, которой дано произойти, случается легко и почти мгновенно. Он еще не осознал этой необходимости, но о лучшей доле мечтать и не стоило. Оставалось только принять предложение султана как данность и не задумываться над тем, какое будущее скрывалось за этой необходимостью.
С тех пор, как Марпата поселился у старика, тот привязался к нему всей душой. Одиночество отступило, позволив Коддусу вновь радоваться жизни. Они беседовали вечерами у скромного очага, разделив на двоих и время и ужин. Старик радовался, что Небо послало ему Марпату. Однако теперь, из-за болезни Зульхакима, Марпата иногда оставался ночевать в аптеке. Вот и сейчас, не дождавшись постояльца, Коддус лег спать, оставив на трухлявом подобии низкого стола ломоть лаваша и приправленный молоком чай. К утру кусок лаваша засох, но Марпаты все не было. Он не пришел ни к вечеру, ни к ночи. Коддус провел в одиночестве несколько дней. Сначала спокойный, теперь он пребывал в замешательстве. Неужели Зульхаким совсем плох и Марпата дежурит у его одра? Но он мог бы прислать служку, как это бывало днями раньше! Каждое утро, теряясь в догадках, Коддус разводил очаг и начинал в одиночестве новый день. Запасы пищи таяли на глазах, и Коддус уже подумывал о том, чтобы в надежде на подаяние вернуться к городской стене.
Сегодня старику не спалось. То ли тревога закралась в душу, терзая воспоминаниями, то ли чудилось что-то, навевая недобрые предчувствия. Едва дождавшись позднего зимнего рассвета, Коддус направился к дому аптекаря. В дверях его встретил служка. Настороженно разглядывая старика, он все же пустил его в аптеку. Коддус увидел Зульхакима. Тот сидел за столом и что-то развешивал на старых аптекарских весах. С тех пор, как их пути разошлись, Зульхаким изрядно раздобрел и напоминал собой туго набитую мошну. Краем глаза, видя ветхость одежд, аптекарь не торопился обаять посетителя.
Коддус стоял у дверей, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу:
– Здравствуй, Зульхаким… Вот и свиделись, – раздался за спиной у аптекаря хриплый надтреснутый голос.
Зульхаким не узнал в убогом нищем своего прежнего приятеля. Его выцветшие глаза, прежде живые, с озорными искорками, сейчас смотрели на мир отрешенным потухшим взором.