– Ты будешь в безопасности со мной, – бросает предпоследнюю песчинку на чашу весов Аарон Хоудон. – И будешь получать жалование. По истечении нашего договора ты сможешь выбрать себе поместье из собственности церкви, которое официально станет твоим и перейдет твоим детям по наследству.
Тиарго презрительно кривит рот, и последняя песчинка падает.
– Я согласна, – говорю я громко, и больше не смотрю на друга. Хватит.
7. Глава 7
Тиарго
– Лис, прекрати! – визжит Олента. – Ты заплатишь за каждый стул!
– Р-р-р-ра-а-а-а! – очередной высокий табурет летит в стену, заставляя даже самых смелых завсегдатаев заспешить к выходу, втянув голову в плечи.
– Чтоб тебя Темнейший забрал!!! Ты разнесешь мне весь бар! – красивая брюнетка, с которой мы давно водим нежную и свободную дружбу, с досадой стучит кулачком по барной стойке. – Я не собираюсь оплачивать твои выходки!
– Свои выходки я оплачу сам! – рявкаю я в ответ, но громить все, до чего дотягиваются руки, перестаю.
Тяжело дыша приземляюсь на единственный уцелевший стул. Олента, не спрашивая, плюхает в низкий стакан с толстыми стенками практически черное пойло, и толкает мне его по гладкой стойке. Ловлю стакан резко, немного расплескав на пальцы сладковатый алкоголь, одним глотком вливаю в себя обжигающую жидкость. За первой порцией спешит и вторая, а за ней и третья. В голове приятно мутнеет, а мысли все тусклее светятся в моем наполненном злостью мозгу.
– А теперь рассказывай, – как всегда, точно угадывает мою кондицию Олента.
– Она меня бросает, Оли, – с удивлением замечаю, что слова уже пьяно растягиваются на моем языке.
– Подумаешь, новость, – фыркает женщина, доставая второй стакан для себя.
– А для тебя нет?! – взвиваюсь я.
– Да то, что Криста – птица другого полета, давно было видно всем, кроме тебя, – пожимает плечами Олента.
– Какого демона, Оли? Какого такого полета? Что ты вообще несешь? Да мы всю жизнь вместе, и полет у нас один! А этот демонов священник… Забери Темнейший его душу! – стакан летит поверх черноволосой головы и врезается в полку с дешевой выпивкой.
Но Олента держит этот бар много лет, и примерно столько же знает меня, а поэтому не пугается моего выпада, только достает новую тару и вновь наполняет ее для меня.
– Тебе нужно отпустить ее, малыш, – она ласково смотрит на меня, чем только сильнее меня задевает. – Ты – такой, как мы, а она – нет. Она никогда не была здесь своей. Пусть идет дальше.