– Если бы часовой не уснул, он поднял бы тревогу, а так и хоронить некого. Погибли все волшебники, кроме меня. Я соберу талисманы, а вы готовьте еду.
– Днем никакой опасности никто не заметил. Господин, давайте побыстрее закончим, а поедим уже наверху, – предложил один солдат.
– А ты на голодный желудок наверх заберешься? – резко спросил Герман. – Сейчас, чтобы двигаться быстрее, возьмем только по одной палке, веревки, немного воды и еды. Остальные вещи заберем на обратном пути. Если понадобится, на гору ночью полезем и спать до утра не будем.
Его решительный голос и вполне разумный план немного успокоили подчиненных. Дежурный занялся кашей, остальные – подготовкой вещей к бегству из этой непредсказуемой долины.
Люди быстро поели и пошли к своей цели. Идти по неровным камням разных размеров неудобно и опасно даже с посохом. Преодолев половину пути, Герман приказал сделать привал. Все радостно выполнили приказ. Он и сам с облегчением опустился на крупный камень и оперся о него правой рукой.
По небу плыли крупные белые облака, тишину нарушало лишь тяжелое дыхание уставших путников. Вдруг кто-то крикнул: «Господин, ваша рука!» Лейтенант попытался посмотреть на руки, а поднять смог только одну. Вторая будто прилипла к камню.
Он повернул голову и обмер – кисть превратилась в камень, а он даже не заметил. Несколько безуспешных рывков не вызвало никакой боли. Встать удалось, а пострадавшая рука так и осталась на месте.
У Германа в голове быстро промелькнуло все, что он знал об окаменении. Локоть все еще слушался. «Отменить такое волшебство не выйдет. Не с моими силами», – грустно подумал он, начал показывать пальцем на подчиненных и приказать:
– Ты руби выше локтя. Ты приготовься перетянуть руку веревкой. Ты наблюдай за этим камнем. Давайте побыстрее, пока не слишком поздно.
– Есть, – сурово ответили подчиненные.
– Я не дам вам упасть, а то все напрасным окажется, – заявил молодой солдат и подставил шею под здоровую руку командира.
Успели. Герман и по хорошим временам едва владел исцелением. Сейчас, хоть и с талисманами погибших, раз десять пытался. Все волшебные силы потратил, а всего лишь кровь остановил.
Пока командир лечил себя, солдаты его перевязали. Все с опаской смотрели на тот камень, где он раньше сидел. Подчиненные и лейтенанта стоя держали, и сами садиться больше не решались. Герман, превозмогая боль, спросил: