Что со мной будет? Как будут издеваться? И, наконец, почему именно мне выпала такая судьба?
Слёзы я уже выплакала, оставив лишь гордость. Хотя сколько я на ней продержусь?
Пока я смотрю на зал, полный горящих от предвкушения глаз, мой внутренний запал потухает. Однако я уже на подиуме.
Моё тело перестало выглядеть щуплым и непропорциональным, но мне всё также нет и семнадцати лет. Правда, им всем на это плевать. Я знаю, кого они видят перед собой (мне посчастливилось краем глаза рассмотреть себя в зеркале): юную девушку, которая имеет обворожительный взгляд и красиво уложенные волосы. Румяна действительно мне к лицу, вот только подведённые сурьмой глаза делают меня старше. И никто даже не догадывается о том, что за этой прямой походкой скрывается трясущаяся от страха девочка, которая до смерти боится окончательно потерять всё.
— Пятнадцать тысяч!
— Первая ставка принята. Мужчина из первого ряда — пятнадцать тысяч.
Пятнадцать тысяч? Неужели моя жизнь стоит столько?
Я вспомнила начальные ставки других лотов и во мне забурлила горечь. Неужели я настолько непривлекательная?
Самая минимальная ставка была в сто восемьдесят тысяч таллинов, а самая большая — семьсот тридцать шесть тысяч. Предпоследний и первый лот.
— Двадцать тысяч!
— Тридцать!
— Пятьдесят.
— Семьдесят.
— Ставка принята. Седовласый господин: семьдесят тысяч за юную дриаду. Кто желает стать её хранителем? Не стесняйтесь.
Леопольд приближается ко мне, и я вижу его отвратительную улыбку. Его волосы уже тронула седина, но он ещё не растерял своей мужской привлекательности.
Правда, в моих глазах он охотник, продающий дичь на разделку мяснику. И от одного его взгляда меня тошнит.
— Покрутись, пройдись и вильни бёдрами. Что замерла как статуя? — шипит он мне на ушко, а после подносит мою руку в перчатке к своим губам и легко целует её.
— Восхитительное, нежное создание, дамы и господа! Семьдесят тысяч — раз, — говорит Леопольд так громко, что у меня закладывает уши. Однако я подчиняюсь, и делаю то, что он просит. Ведь если меня продадут за бесценок, то моя жизнь превратится в ад. Кто же станет беречь дешёвую игрушку? — А как она элегантна, вы только посмотрите! Сто семьдесят тысяч — два.
— Сто тысяч таллинов, — возвещает мужчина с животом, обтянутым бордовым костюмом. — Она и правда хороша.