- Я не успела подготовиться. Мне пришлось бежать раньше.
- Почему?
Я не могу рассказать правду, просто не имею права. И судорожно соображаю, как именно объяснить свой внезапный побег.
- Муж уехал по делам, срочно. Кажется, что-то случилось на стройке, или ещё что. Он решил отдать дочь в пансион, понимаешь? Сказал, так я сосредоточусь на новом ребенке. Я не могла больше ждать, и Игорь помог мне, выпустил из дома, прикрыв.
По взгляду мужчины сложно понять, верит ли он мне. Мне остаётся только ждать вердикта.
- Телефон с собой?
Мотаю головой.
- В нем могут быть отслеживающие программы. Так сказал Игорь.
- Хорошо, - кивает Князев. - Иди, отдыхай. Я подумаю, что можно сделать, - отстраненно добавляет он.
Что-то в нем неуловимо изменилось за время нашего разговора. Вероятно, я и правда теперь для него еще более жалкая, когда он узнал о моей семейной жизни некрасивые подробности. Это больно сознавать.
- Спасибо…
Я уже поднимаюсь из-за стола, когда в спину долетает ещё один вопрос.
- Твой отец знает о том, за кого ты вышла замуж? Знает, что муж бьет тебя?
Это все равно, что удар кнутом - озвучить все то, чего я так стыжусь.
- Мой отец мертв. Но ему было плевать, увы.
- Ты сказала, тебя продали. Кто?
- Он и продал. Просто я узнала об этом не сразу. Думала, что спасу маму, а оказалось… Оказалось, так он избавился от нас обеих и получил в обмен хорошие деньги.
Ещё год назад эта тема вызывала у меня слёзы. Сейчас их уже нет. Муж отучил меня плакать по пустякам, как он говорил.
- То есть все дело в бизнесе?
- Вероятно. Меня в подробности не посвятили. Я случайно узнала, что в итоге Николай отобрал у отца компанию. Вряд ли те деньги принесли ему счастье.
- А твоя мать?
- Умерла. Вроде как несчастный случай, но я не верю.
Мой голос звучит бесцветно и устало. Да и я сама чувствую себя выжатой. Сейчас мне больше всего хочется оказаться рядом с дочерью и забыть все как страшный сон.
- Иди к дочери, Нина. Здесь тебе ничего не угрожает.
Разговор измотал меня. Не так я мечтала встретиться с мужчиной, который стал до меня первым во всех смыслах. Но теперь не до выбора. Спасибо и за то, что приютил.
Дашутка спит, разметавшись. Сладко сопит, и при взгляде на нее внутри все наполняется теплотой.
Мое солнышко. Любимая моя девочка. Как можно не любить своего ребёнка? Или же дело в том, что Николай подсознательно чувствовал, что она не его? Могло ли это быть?