– Ну еще бы ты в законные выходные на две семьи борщи не варила,
– оскорбился Платон. - Тебе нужно отдыхать побольше, Ленусь. Я тебе
когда курс массажа, наконец, начну?
– Когда у нас обоих будет на это время и силы, - игриво
улыбнулась Лена. - А то я знаю эти твои массажи. Сначала массаж, а
потом продолжение, не отходя от массажной кушетки. Хорош
доктор!
– Ничего не могу с собой поделать. Ты такая привлекательная, а я
здоровый, полный сил мужчина, - улыбнулся й в ответ Платон.
Лена улыбнулась загадочной колдовской улыбкой и налила своему
мужчине из термоса сладкого чая.
– Увольняться тебе нужно со станции скорой помощи, - вздохнул
Платон. - Тяжелая работа. Суточные дежурства, стресс, ситуации
разные, неадекватов полно. Ты думала об этом? Давай к нам в частную
медицину.
– Думала не один раз. Вот каждый раз, когда на работе конфликт,
думаю уходить, - призналась Лена.
– И что останавливает? - поднял бровь Платон.
– Тем, что это не только работа, это призвание, останавливает
осознание, что каждый день, заступая на дежурство, ты реально
спасаешь людям жизни. А кем я буду в частной травматологии?
Медицинским регистратором? - живо спросила Лена.
– Всегда можно переучиться, – пожал плечами Платон. - Зато
легкая, ненапряжная работа.
– Ну вот я так не могу, - заявила женщина, срывая одуванчик.
– Я всегда чувствовал в тебе вот эту тягу к профессиональной
романтике, - улыбнулся Платон.
Аня из окна автобуса социальной службы прощалась с Турцией. Было
грустно. Почему-то она была уверена, что уезжает надолго, если не
навсегда. Слишком много разочарований. Мустафа обещал привезти
братьев, чтобы попрощаться, но не привез и трубку даже не взял. Все
ясно. Она летит домой.
Анна украдкой вытирала слезы, пока сопровождающая социальной
службы не переполошилась и не начала успокаивать ее. Мол,
возвращаться в ужасную холодную Россию не обязательно, и если она,
Аня, захочет, то может остаться в Турции под опекой
государства!
– Нет, нет, – испугалась такой перспективы Аня. – Не нужно. Я
еду в Россию.
В аэропорту ее перепоручили улыбчивой служащей авиакомпании.
Смущаясь, воспитатель приюта дала ей открытку на прощание и
выделила немного карманных денег, предупредив, что все остальное,
что ей положено, на специальном на счету. И что ее мама не оставила
без средств. На прощание Аню неловко обняли, и на этом толстая
чадолюбивая турецкая воспитательница откланялась.