— Чувствую себя параноиком, — признаюсь ей и откидываюсь на спину, разрешая себе полежать на кровати.
Та издаёт характерный скрип, но он меня не смущает. Но заинтересовывает Мару.
— Стоп! — сводит брови к переносице и несколько раз подпрыгивает на месте, слушая скрип. — Под матрасом что-то есть, — заявляет напряжённо.
— Что? — приподнимаюсь.
— У нас с Тимуром такая же кровать. Но она скрипит чуть иначе, — объясняет, вставая. Сгоняет меня с кровати Давида и приподнимает матрас. — Ноутбук, — оповещает, доставая его и демонстрируя мне.
Поджимаю губы и забираю у неё вещицу, помогая привести кровать в прежний вид.
— Надеюсь, это не его, — мстительно прищуриваюсь и, опустив ноутбук на постель, крышку открываю.
— Пароль, — тянет Мара и, отодвинув меня, печатает что-то в поле ввода. — У Тимура ноутбук не этой марки. А Глеб ничего не привозил, — говорит, клацая. — А пароль Давида подошёл… — поднимает на меня сочувствующий взгляд.
— Какой пароль?
— Такой же, как на телефоне, — поворачивает экран ко мне, и я ещё больше начинаю злиться, увидев заставку, где мы с Давой вместе. Отдых в горнолыжном отеле.
— Я его убью! — рычу.
— И станешь матерью-одиночкой, — на всякий случай напоминает Марина.
— Глеб же запретил! Это плохо для его сотрясения! — возмущаюсь. — Ну, я ему устрою!
— Алён…
— То есть я его берегу, скандалы сдерживаю, — не унимаюсь, — пытаюсь ему создать спокойную обстановку, чтобы он выздоровел скорее, а он в компьютерах сидит, несмотря на запреты? Ну, я ему устрою! Хватит покоя! Алёна возвращается! Не хочет спокойной жизни, я ему устрою весёлую!
Давид
— Где девочки? — недоумевает Тимур, глядя на плиту, где варится обед, а никто за ним не присматривает.
— Красотули, — зову их, но никто не отзывается, и я подозрительно оглядываюсь на друга. — Не нравится мне эта тишина, Тим. Очень не нравится.
— Мне тоже, — признаётся он. — Но я вроде нигде не накосячил. Так что, вероятнее всего, по твою душу тишина.
— Или у Анфисы что-то случилось? — не теряю надежду на спасение. — Покатили в комнату мою, — говорю Тимуру, и он помогает мне поменять коляску на костыли.
Отец Глеба вчера разрешил мне сменить метод передвижения по дому, ведь после коляски приходится девочкам полы перемывать по нескольку раз, а нашим беременным мадам нельзя напрягаться в их положении. Это уже Глеб запретил.