Я согласно кивнула и отпила сок из бокала. После длительного лечения доктор не рекомендовала мне принимать алкоголь.
– Теперь меня ничего не держит здесь, – я грустно улыбнулась. – Хочу уехать, отдохнуть.
– К медведям? – Катюша улыбнулась и отсалютовала мне бокалом.
– К ним…, – я рассмеялась. – Мне недавно пришло письмо от подписчицы с предложением отдохнуть в чудесном месте. На базе отдыха в лесу.
– Медвежий угол? – Катя с сомнением посмотрела на меня после того, как я показала ей рекламный буклет. – Ты уверена?
– Нет, – я пожала плечами. – Но хочу попробовать.
– Медвежий угол? – Галина Владимировна заинтересованно посмотрела на меня. – Звучит интересно.
– Да… мне тоже нравится. Сестра моей подписчицы вместе с мужем открыла базу отдыха. И они готовы предложить мне отдых совершенно бесплатно, если я сниму обзор и прорекламирую их.
– Ооо! – Катя довольно улыбнулась. – Наверное это то, что тебе нужно. Лес и медведи.
– Наверное…, – я рассмеялась. – Главное, они находятся в лесу и рядом нет никого.
– Тогда пьём за свободу и медведей! – Катюша и Галина Владимировна отсалютовали мне бокалами.
Тимур
– Пап…, – Зарина вопросительно смотрела на него. – Что это значит?
– Я… не знаю, – растерянно держа в руках постановление суда о разводе, я никак не мог поверить в это.
«Мы в разводе? Всё? Это действительно всё?».
Лиля не пришла в суд. Были только её адвокат и подруга. Я, значит, зря с утра тщательно выбрился, нарядился в костюм и купил её любимые белые хризантемы.
Всё зря. Она всё-таки не простила?
– Пап…, – снова позвала Зарина. – Мама не простила, да? Значит всё на самом деле? И нашей семьи больше нет?
– Значит, нет, – я потерянно поднял глаза на дочь. По её щекам текли слёзы. Впервые за всё это время мне стало по-настоящему её жаль. Она не виновата в том, что ей не повезло с бабушкой и отцом.
«Ложь, повторённая тысячу раз, становится правдой», – это сказал один из страшных политиков прошлого, который мог всего лишь словом управлять массами. И сейчас я, как никто другой, почувствовал это на себе.
– Зарина…, – я шагнул ей навстречу и распахнул руки.
Она посмотрела на меня и покачала головой.
– Мама не простила нас, пап. И не простит. Видимо, это правильно, – всхлипнув, она развернулась и пошла прочь.
А я стоял и молча смотрел ей вслед. Всё. Нашей семьи больше нет. И, несмотря на то, что я сам этого хотел и, можно сказать, что шёл к этому, реальность оказалась слишком жестокой. Ещё несколько недель назад у меня была семья. А сейчас?