– И шо мы там встали со своим прищуром? Совсем ослепла от своих книжонок?
Бабка отвлеклась от суетливых дел, уперев руки в бока пристально посмотрела на меня.
– Звала?
– Не, ты шо, это я так, вдруг поорать захотелось, тихо, глухо, думаю, дай вскрикну.
И взглядом удивления приподняла свои брови, оголив тонкую кожицу морщинистых век.
– Хм, ладо, тогда не буду мешать.
– Ты постой, постой, гадюка моя, а потом поди вон туды.
Она указала жестом вождя в сторону печи. Я повернулась на указывающий ориентир без особого интереса и заглянула за запечную стенку, увидев таз с уткой, я устало вздохнула, будто уже сделала, то что собиралась.
– Серьёзно? Теперь ещё и утка?
– Давай… Давай меньше язви, да бери таз и вперед! Можешь с песней, можешь с плясом, главное продуктивно! Шевелись! Не всё книжонки листать!
– Ох уж это разнообразие твоих просьб, будто, отмщение за мое личное время.
На выносе мой голос вытошнило, при виде заполненного таза с водой, в которой плавало и воняло что-то плавучее и вонючее с названием «Птицы». Я чувствовала себя принужденной, в безобразной фигуре образованной от тяжести в руках с патологическим накоплением.
– Твоё время – это безделье!
Бабка продолжала вальсировать вокруг печи, нарабатывая румянец щек. Стояла невыносимая летняя жара, которая врывалась в распахнутое окно в пол. Первые лучи солнца по шпионски проникали к нам в кухню, находили яблочные банки, насыщали их янтарным цветом, после, отражались от остальных стекляшек, падали и разбиваясь на множество осколков, звеня легким звучанием. Глядя на весь световой сумбур, становилось тесно в резиденции света, как в переполненном помещении, где едва двигались люди, но с комфортом проживало солнце. Я часто поглядывала на окно, через которое можно было выскочит наружу, и бежать без оглядки, прячась в густых деревьях, защищая свою жажду в прохладной тени сплошного леса….
– Давай, будь леди с этим вкусным существом. Пусть в последние минуты не живой жизни она насладиться вежливостью моего великодушия.
Я похлопывающими движениями успокаивала лежачего, которого не следовало бы трогать, если только отвратительно.
– Она тебя не слышит, а вот я – да!
Мы быстро переглянулись интересными взглядами собеседников. Каждый утаил постороннюю мыслишку.
– Ну …Ну что тебе сказать? Ты старая женщина, которая слышит. Будь ты помоложе, пропускала бы все мои сумасбродства мимо ушей.