В конце 20-х, начале 30-х годов памятник Екатерины II, установленный по инициативе немецких колонистов и на собранные ими средства, был демонтирован, а в 1941 году «медную бабушку» переплавили на золотые втулки для танков – тракторов.
И все же, несмотря на тяжелейшие испытания, наш род выстоял, разрастался. В семье дедушки и бабушки с регулярной периодичностью в три года на свет появлялся очередной новорожденный: до революции три дочери и один сын, после революции еще три дочери – моя мама 1918 года рождения, тетя Марта – 1922 года, тетя Фрида – 1926 года.
Дедушка был знатным, уважаемым человеком на селе – мастером на все руки. Имел добротное хозяйство, хороший надел земли, лошадей, сеялки-веялки и все необходимое оборудование. Дом в центре села Францозен на правом берегу Волги из толстых бревен, щелями, замазанными смолой. Струганные ставни, изготовленные им самим. Позади – амбар, навесы, просторный хлев, колодезный сруб. Все члены семьи, в том числе и дочери, безропотно участвовали в полевых работах, вынуждены были часами верхом на лошадях боронить и обрабатывать землю, иногда даже ценой различных ушибов и неприятностей.
Все члены семьи учились в местной школе, на этом образование закончилось. Самым образованным в нашем роду стал мой отец из соседнего села Крацкое, за которого мама в 1939 году вышла замуж. К тому времени он окончил Саратовский пединститут и работал директором начальной школы. Осенью 1940 года, до моего рождения, был призван в армию и в августе 1941 года, будучи политруком одной из частей Пятой Воздушной Армии в тяжелых боях под Киевом, погиб.
В поволжских колониях практиковать «высокую кухню» немецкого языка было некому. Разные диалекты из Баварии и Саксонии, Бадена и Гессена варились в одном котле, из которых братья Гримм и Гёте в итоге приготовили изысканное блюдо – немецкий литературный язык. Как и колонисты, которые вызубривали несколько десятков известных русских слов, которых хватало, чтобы сбыть свой товар на покровских ярмарках.
Череду унизительных процедур нашему роду пришлось пройти во время депортации всех поголовно немцев без разбора осенью 1941 года в Казахстан и Сибирь, где в Красноярском крае от тяжелой работы на лесоповале умерла старшая дочь деда Ольга, оставив сиротами троих дочерей. Их отец находился в трудармии, как и сын деда дядя Саша, который чудом выжил: всю войну трудился в тяжелейших условиях на Челябинском тракторном заводе, и всю жизнь страдал от тяжелой формы туберкулеза. Дедушка и бабушка не дожили до чудес репатриации немцев в середине 90-х годов, когда казахдойче и фолькдойче проходили унизительную процедуру адаптации и аккультурации в Германии.