Может, наказать ее хотел таким образом. Сначала зализать все ее раны, оставленные им же. Показать, что она не мученица, приносящая себе в жертву человеческих, по факту же генеральских идеалов, а обыкновенная шлюшка, которой неважно, на чей член насаживаться. Сегодня она его, завтра Дорсана, после вовсе пойдет по рукам его хилой армии. Одна из многих.
Только девка удивила: когда он почти довел ее до оргазма, она укусила себя до крови. Сжала его при этом так, что у Теодрика заискрило перед глазами. Все тело скрутило в блаженной судороге, а когда эйфория прошла, его накрыло звериной тьмой.
— Значит, боли хочешь? — прорычал он. — Так я могу и не сдерживаться!
И Теодрик больше не сдерживался и не заботился о ее удовольствии: поворачивал ее, как ему было нужно. Гладил, где хотел, сжимал, как хотел. Губами, зубами пробовал ее так, как нравилось именно ему. Врывался в податливое тело, изливался в нее бесчисленное количество раз, пока сам полностью не обессилел.
Тогда он рухнул на матрас рядом с девкой, которая, кажется, то ли сознание потеряла от этого марафона, не выдержав его звериной страсти, то ли уснула от усталости. Ее дыхание и сердечный ритм были ровными, и Теодрик понял, что тоже проваливается в сон. Он подтянул девку к себе, заключая в объятия, чтобы не замерзла и никуда не делась. На задворках разума вновь мелькнула мысль, что завтра придется отправить ее к генералу.
Волку Теодрика такое будущее не понравилось. Впервые за долгое время в нем проснулись собственнические инстинкты, не позволяющие делиться своим. С каких это пор девка, имени которой он даже не знает, стала его? Наверное, с тех самых пор, как он вдохнул незабываемый аромат. Как познал ее тело, дарящее ему невиданное наслаждение, о существовании которого он давно позабыл. Нет, он ее так просто не отпустит. Даже ради того, чтобы узнать, что же придумал Дорсан. Он еще ей не насытился. Да и клятву, данную девке, собирался выполнить. Она будет стонать под ним от удовольствия. Хотеть его. Желать его. Вот до той поры и будет рядом с ним.
Теодрик всегда спал беспокойно, в снах своих всегда видел стену огня и семью свою в этом огне сгинувшую. Чувствовал жар костров, слышал крики. Но сегодня не видел и слышал ничего. Словно его темнота укрыла, будто покрывалом. И спал бы дальше, если бы что-то не его волк.