И только теперь, присев на камень, она взглянула на карту и безошибочно угадала место, где они находятся. Хотя расположение зданий Салеха не было нанесено точно. Даже самых сохранных. Даже самых изученных с высоты и первыми экспедициями столетия назад. Карта походила на детский рисунок гораздо больше, чем на схему строений.
Она просто знала, куда им идти дальше. Знала так чётко, будто ей когда-то говорили все это, только она забыла. Забыла, кто и когда. Забыла, при каких обстоятельствах был этот разговор. Остались только мутные воспоминания, как в раннем детстве.
Нима задумалась. Её детство проходило в хорошем доме, в окружении слуг, учителей и нянек. Её воспитывали приглашённые мастера наук, люди искусства и управленцы. Родители были холодны и неразговорчивы, а мать подолгу могла гулять в розовом саду, тщательно остригая сухие ветви на кустах, и не возвращаясь в дом до самого заката. Отец был высоким, крепким человеком с военной выправкой и развитым чувством собственного достоинства. Он смотрел на свою жену с любовью и жалостью, а на дочь бросал скользящие взгляды. будто она мешала чему-то. Мать носила темно-зелёные одежды, отец имел несколько таких же темных костюмов разных цветов. В доме царила мёртвая аура траура и молчания.
Ниму не обижали, но и не ласкали, не баловали и с ранних лет повторяли, что она – собственность дома Веллкро. И ей только сейчас пришла в голову странная и страшная мысль: родители похоронили её для себя ещё до рождения. Или другого ребёнка? Она же никогда даже не спрашивала, почему у неё нет ни братьев, ни сестёр. Старые и верные дому Веллкро рода и семейства обычно отдавали дому старших детей, продолжая род для себя. Не все отпрыски поступали в распоряжение хозяев. Не всех учили, и далеко не всем преподавали то, что дали Ниме.
Она была одна. И её мать, всегда смотрящая куда-то в сторону, когда дочь с ней говорила, словно бы смотрела на второе дитя, видимое только ей.
Возможно, ребёнок умер во младенчестве. Возможно, её мать, умершая через несколько лет от удачного суицида, уже тогда видела то, чего никогда не было. Возможно, Ниме это показалось. И возможно, тут, в Салехе, её страхи и детское, искажённое и исковерканное восприятие просто дорисовало события, никогда не происходившие и не имеющие таких печальных тонов.